— Липпи... Липото Салливен, — начал я. — Мы вместе ходили в школу. Лет через девять мы с ним расстались и встретились вновь через некоторое время уже в армии. У него не было никаких конфликтов с полицией. Все его недостатки — это тяжелый характер, что тоже неудивительно в нашей жизни. Пару лет назад я помог ему устроиться на работу контролером бакалейных товаров на оптовый склад...
— Часто встречались?
— Только один раз с тех пор. Выпили по паре рюмок. Он предлагал выпить еще. Хороший малый, но родился неудачником.
Пат прикрыл глаза руками.
— Он много пил?
— Нет.
— Девицы?
— Я ведь тебе уже сказал, что он был неудачником. Поэтому он никогда не представлял интереса для женщин. Казалось, что они были взаимно безынтересны друг другу.
Теперь Пат сделал большую паузу, прежде чем заговорить снова:
— Мне все это очень не нравится, Майк.
— Я не могу судить тебя.
— Нет... Я не это имею в виду.
— А что?
— Ты связан с этим делом, старина. Я прекрасно знаю, что происходит, когда ты появляешься на горизонте. Вот и теперь ты сидишь здесь и разыгрываешь спектакль, хотя прекрасно знаешь абсолютно все о своей настоящей роли...
— Это не так, — твердо сказал я. — Он был всего-навсего парнем, которого я знал. Вот и все.
— Однако он не позвонил в полицию, Майк. Он позвонил тебе. Когда в последний раз он делал это?
— Когда я помог ему найти работу. Он поблагодарил меня.
— Ты говорил, что это было почти два года назад. Но ведь с тех пор номер твоего телефона менялся.
Я улыбнулся ему и достал сигарету.
— Ты по-прежнему очень напорист, приятель, — сказал я. — Здесь нигде нет записей телефонных номеров, скорее всего, он просто запомнил мой новый номер.
— Возможно, что-то подобное я и имел в виду.
— Может быть, он собирался поблагодарить меня еще раз?
— Возможно.
— В конце концов, я был его самым близким другом.
Я закурил и выпустил струю сизого дыма к потолку.
— Давай рассмотрим другую причину, почему мне это не нравится, — продолжал Пат.
— Ну, давай.
— Для такого никчемного парня это было слишком грязное и жестокое убийство. А теперь предположим, что мы знали твои чрезмерные способности к разным трюкам, приятель.
Я оглянулся на потерявшие цвет опилки и почувствовал, как у меня пересохло во рту:
— Может быть одно из трех: убийство совершил психопат, убийство на почве мести или это была работа изощренного садиста. Он мог бы еще долго оставаться живым, даже с распоротым животом, если бы кто-то не всадил ему нож в грудь.
— Так какой же случай — наш? — В голосе Пата чувствовалось неподдельное любопытство.
Мой собственный голос показался мне совсем незнакомым.
— Пока я не знаю.
— Пока?
— Почему ты не хочешь сам проанализировать ситуацию? — задал я встречный вопрос.
— Конечно, я это сделаю, и с удовольствием, но у меня опять появилось это необъяснимое предчувствие, Майк. Иногда мне кажется, что я догадываюсь о твоих мыслях.
— Но только не сейчас.
— О'кей, на этот раз я, пожалуй, соглашусь с тобой. Я увижу тебя утром?
— Договорились, приятель.
* * *
Ресторан «Голубая лента» на Восточной 44-й улице закрылся час назад, но Джордж и его жена все еще находились в компании Вельды, которая расположилась в крайней кабине с неиссякаемой чашкой кофе. Когда я вошел, она бросила в мою сторону взгляд, которым показывала полное понимание ситуации, и, положив подбородок на руки, приготовилась ждать объяснений. Я сел рядом с ней, коснулся губами ее роскошных каштановых волос, которые рассыпались по плечам, и слегка похлопал ее по бедру.
— Очень жаль, дорогая, — тихо сказал я.
Джордж с неподдельным интересом покачал головой и приготовил мне кофе.
— Как ты можешь оставлять здесь такую девушку, Майк? Если бы ты был греком, наподобие меня...
Его жена немедленно вонзила в него свои когти:
— Чтобы все время быть рядом со своим мужем, мне приходится работать здесь за кассой. Он любит это место больше, чем меня...
— Дело — прежде всего, — заметил я.
Вельда положила свою руку поверх моей, и ее тепло произвело на меня магическое действие.
— Что произошло, Майк?
— Липпи Салливен отправился на тот свет.
— Липпи?
— И не спрашивай меня, почему это произошло. Это могло произойти по тысяче причин. Кто-то явился к нему и без всяких причин разделался с ним. Черт возьми, в этой округе тебя могут хлопнуть даже из-за десяти центов. Помнишь, на прошлой неделе... это убийство, из-за полбутылки муската. А за два дня до этого в соседнем квартале напали на какую-то старую женщину и убили всего из-за трех долларов. Здорово! Самый прекрасный город из всех! Если вы сами не попадете в какую-нибудь грязную историю, то вас могут задавить на дороге. Если вы избежите и первого и второго, то попадете в сети бродячих охотников за приключениями. Таким образом, остается тихо стоять под фонарем и держать в кулаке горсть монет по двадцать пять центов. Хорошо, что пока эти чертовы либералы не объявили деньги самым смертоносным оружием.
— Они нашли хоть что-нибудь?
— Разве у Липпи могло быть хоть что-нибудь? Несколько долларов в кармане и пара старых рубашек. Но эксперты должны что-то найти. В каждом случае зверского и непонятного убийства расследование ведется особенно тщательно. Это как раз такой случай, когда убит, в общем-то, безобидный человек.
— И никто ничего не слышал? — спросила Вельда.
— Судя по тому, как он был убит, у него не было возможности даже кричать. Кто-то вошел внутрь здания, постучал в дверь, а когда Липпи ее открыл, ударил его ножом. Входная дверь была открыта, а дежурный смотрел в это время телевизор и пил пиво. Если кто-нибудь из соседей и видел что-нибудь, то он вряд ли заявит об этом.
— Майк... ты говоришь, что у него было несколько долларов...
— Они были засунуты в карман для часов, — перебил я. — Убийцы даже не пытались отыскать их.
— Но ведь должна же быть причина для убийства, Майк.
— Видимо, не всегда, — заметил я. — Такова теперешняя жизнь.
Мы выпили кофе, попрощались с Джорджем и его женой и вскоре уже останавливали такси на углу Шестой авеню.
Когда мы подъехали к дому Вельды, она ожидающе посмотрела на меня:
