была похожа на него. Она была тонкой натурой, как ее мать, и также беззаветно любила этого сурового мужчину. Но не брала на себя его черт, а вот внук в этом преуспел. Ее беспокоило как сильно он любил подчеркивать свое состояние и кровь, как судил людей по фактам из биографии и банковских счетов. Но ее маленький Феликс не был плохим, не был плохим. Он просто избалованный судьбой мальчишка, но он поймет, она поможет ему понять.
– Светлана, как хорошо, что ты пришла! – женщина поднялась и двинулась к дверному проему. Она была довольно высокой, с дворянской выправкой и это уже никакими джинсами не скрыть. – Феликс близко, Виталий привезет его через 15 минут. Я сейчас упаду в обморок, как волнуюсь. Хоть бы ему понравилась Россия и этот дом! Как бы я хотела, чтобы он перебрался сюда, ко мне. Женился, нарожал детей, – Анна Феликсовна мечтательно прикрыла свои яркие зеленые глаза, не тронутые старческой катарактой. Она никому не говорила, что заграничная невестка ей не очень-то по душе. Да, знатная, да, красивая, но какая-то пустая, не своя. К тому же, ее внук оставался таким же отстраненным. Бабушка хотела видеть его сбитым с толку, влюбленным, безумным. Может, для этого уже слишком поздно, но попытаться же стоит.
– Все готово, Анна Феликсовна. Будет ему настоящий русский ужин с песнями и плясками.
– Нет, нет! Никакого шума! Он кушает в тишине и страшно взбесится такой суете. Не будем пугать его сразу и оставим цыган с медведем на потом, – женщина залилась смехом и надела на палец старинное рубиновое кольцо. Это их родовая ценность, как почти все ее драгоценности. Дмитрию Ивановичу очень нравилось оно, ах, какой он был мужчина! Ах, какая у них была любовь!
Феликс Феликсович еле качнулся, машина остановилась. Он так и не понял, где находится, отчет был слишком занимательным, и он не чурался вносить свои правки. В общем, дела в компании шли в гору, но этот молодой человек обожал все контролировать. Кому, кроме себя, можно доверять?
Водитель открыл ему дверь, и он смог убедиться, что это не сон. Невыносимо пошлый многоэтажный красный дом смахивал на пряничный и князя Юсупова затрясло. Он знал, что прадед отличался любовью к изобилию, но это же просто смешно! Как вообще его бабушка может жить на этом кладбище хорошего вкуса.
Выражение его лица все еще напоминало курагу, когда его пустили в дом. Внутри все было более ли менее прилично. Достаточно высокие потолки, фрески оттеняли спокойные тона пола и свободных стен, мебель отличалась качеством и пестрой расцветкой, но это можно простить.
Бабушка бросилась ему на шею с визгом, позабыв о приличиях, и Феликс, наконец, улыбнулся. Он считал, что слишком много позволяет этой старушке, но никогда не говорил ей об этом. Она была чуть ли не важнейшим человеком в его жизни, любящей и заботливой. Только спустя одну неудачную попытку войти в дом, он насторожился.
– Снимай ботинки, дорогой, и входи, – Анна Феликсовна выглядела все такой же добродушной и радостной, но внук знал, что настроена она серьезно.
– Voulez-vous vraiment que j'aille pieds nus comme un roturier?1
– Да, и говори по-русски, если ждешь моих ответов, – женщина хихикнула. Ее близкие хорошо знали, что несмотря на внешнюю мягкость, Анна Феликсовна упорна во всех своих решениях. – Хороший мальчик. Идем в столовую, ты, наверное, жутко голодный!
Они прошли по расписной комнате, которая в былые времена служила бальным залом. Феликс оставался холоден к вкусам предка, но только внешне. В глубине души он упивался запахом старых досок, сюжетами из древних сказок и историй на стенах, удивительно теплому паркету под ногами. Кажется, в последний раз он ходил в одних носках по дому еще в школе. Нет, это не станет его привычкой. Слишком странно, слишком по-крестьянски. Всего на секунду он как ребенок улыбнулся и вернулся в тело князя Юсупова. Каждый должен нести свою ношу достойно. Его титул, деньги, родословная – это долг, обязательства перед предками, перед обществом. Он должен быть лучше других, должен не иметь слабостей, должен, должен, как много всего он должен!
В отличии от бабушки, у Феликса был более заметный и не такой мягкий акцент, чем она была жутко недовольна и поставила себе пометку, поговорить с Анатолием Васильевичем о курсах языка для внука. Молодой Юсупов владел английским, французским, русским и немного японским. Его феноменальную память отмечали все педагоги и в свое время он с легкостью повторял фразы, услышанные от знакомых, актеров или родственников. Ему все давалось легко, он был в себе уверен, молод, красив и богат. Что уж говорить о том, как его любили женщины!
Феликс Юсупов был одним из тех мужчин, которые точно запомнят дату поцелуя или ваш любимый цвет. На день рождения он принесет не просто цветы и дорогую безделушку, он купит первое издание книги, которая впечатлила вас в детстве, виниловые пластинки тенора, который так поразил вашу бабушку, гребень русской княжны, от которого вы не отрывали взгляда на выставке драгоценностей. Он замечал детали и ценил их. Женщины таяли от одного его взгляда, несмотря на то, что он сильно сужал круг своего общения высокородными и богатыми людьми. Равное к равному, как говорится.
На стол подали салаты богатые майонезом, отчего сердце Феликса вздрогнуло. Нет, он не впервые ел русскую кухню. Бабушка фанатела от всего отечественного, и никто ей в этом не мешал. Но это изобилие холестерина могло точно привезти к остановке самого крепкого сердца, плюс она не отказала себе в водке.
– Ты же ходячий стереотип, бабу. Водка, тяжелая еда. Где спрятала медведя и цыган? – Феликс недовольно ковырял в тарелке, похоже, ему предстоит остаться голодным.
– В надежном месте. Я не планировала шокировать тебя сразу. Хорошего понемногу, – женщина налила в рюмку внука немного ледяной жидкости, отчего стекло запотело. – Попробуй. До дна и закуси огурчиком. Светлана принесла из личных запасов.
Феликс сомневался, но ему хотелось порадовать бабушку. Слишком сильно она старалась, слишком этого хотела.
Глоток. Обожгло горло и ударило в голову. Огурец заставил его сморщить лицо, но через секунду отпустило. Бабушка была права, в этом явно есть что-то невероятно бодрящее и отрезвляющее. Четкость предметов повысилась и жутко захотелось спеть. Он пожалел, что рядом не было цыган.
– Свою оставил выбирать хрустальную пепельницу для лоджии? – Анна Феликсовна считала Дженнифер не очень умной, хоть и хорошо образованной девушкой. Ее мир крутился вокруг дорогих побрякушек и светских раутов. Она никогда не была в
