меня по колену, но я ничего не почувствовала сквозь одеяло, даже холодного воздуха, который обычно сопровождал прикосновение Арахиса.
— Что случилось, Трини?
Трини.
Только Арахис называл меня так, все остальные звали меня Трин или Тринити.
Я закрыла свои воспалённые глаза, когда меня осенило. Арахис не знал, а я не была уверена, как рассказать ему, что раны, оставленные действиями Миши, ещё не затянулись. Если уж на то пошло, я наложила чертовски слабый бандаж на них.
Я старалась держать себя в руках. Едва справлялась. Так что меньше всего мне хотелось поговорить об этом с кем-нибудь, но Арахис заслуживал знать правду. Он хорошо знал Мишу. Он ему нравился, хотя Миша никогда не видел и не общался с Арахисом, и он приехал в Вашингтон вместе со мной, чтобы найти Мишу, вместо того чтобы остаться в общине Стражей в нагорье Потомак.
Конечно, я была единственной, кто мог видеть и общаться с Арахисом, но он чувствовал себя комфортно в общине. Для него было очень важно путешествовать вместе со мной.
Держа глаза закрытыми, я сделала долгий судорожный вдох.
— Ну, да, мы… мы нашли Мишу, и всё прошло… всё прошло не очень хорошо, Арахис. Его больше нет.
— Нет, — прошептал он. А потом повторил ещё громче: — Нет.
Я кивнула.
— Боже. Мне так жаль, Трини. Мне так чертовски жаль.
Сглотнув комок в горле, я встретилась с ним взглядом.
— Демоны…
— Это были не демоны, — перебила я его. — Я имею в виду, что не они убили его. Они не хотели его смерти. Он работал на них.
— Что?
В любой другой ситуации, потрясение в его голосе, позабавило бы, но не в этот раз.
— Он же был твоим Защитником.
— Он сам организовал похищение и всё остальное, — я подтянула колени под одеяло и прижала их к груди. — Даже подстроил так, чтобы в тот злополучный день Райкер увидел меня за использованием благодати.
— Но Райкер убил…
Маму. Я снова закрыла глаза и почувствовала, как они горят, словно внутри меня ещё остались слёзы.
— Я не знаю, что было не так с Мишей. Всегда ли он… ненавидел меня, или всё дело в связи Защитника. Я узнала, что он никогда не должен был быть связан со мной. Это всегда должен был быть Зейн, но произошла ошибка.
Ошибка, о которой мой отец знал, и пальцем не шелохнул, чтобы исправить её, похоже, его это вообще не волновало. Когда я спросила, почему он ничего не сделал, он ответил, что хотел посмотреть, как всё обернётся.
До какой же степени это было погано?
— Связь могла извратить его. И он стал… плохим, — продолжила я хриплым голосом. — Я не знаю. И никогда не узнаю, но это не изменит того факта, что он работал с Баэлем и другими демонами. Он даже сказал, что Предвестник выбрал его, — я вздрогнула, вспомнив лицо Миши. — Предвестник казал ему, что он особенный.
— Это не тот, кто убивает Стражей и демонов?
— Да, — я открыла глаза, убедившись, что не расплачусь. — Мне пришлось это сделать…
— О, нет, — Арахис, казалось, знал, что я собиралась сказать.
Но я должна была сказать это, потому что это реальность. С этой правдой мне придётся жить до конца своих дней.
— Мне пришлось убить его.
Каждое слово было как удар под дых. У меня перед глазами постоянно стоял Миша. Ни тот Миша, каким он был перед домом сенатора, а тот, который ждал меня, пока я говорила с призраками. Который спал в облике Горгульи, пока я сидела рядом. Миша, который был моим лучшим другом.
— Я сделала это. Я убила его.
Арахис покачал головой, его тёмно-каштановые волосы исчезли и вновь появились, на миг он стал более осязаем, а затем потерял опору.
— Даже не знаю, что и сказать. Правда, не знаю.
— Тут нечего говорить. Это случилось и всё, — я выдохнула и вытянула ноги. — Зейн стал моим Защитником, и я собираюсь остаться здесь. Нам нужно найти Предвестника.
— Ну, это же хорошо, верно?
Арахис поднялся над кроватью, но всё ещё находился в сидячем положении.
— То, что Зейн теперь твой Защитник?
Да.
И нет.
То, что Зейн стал моим Защитником, спасло его жизнь, и это было хорошо — нет, это было великолепно. Зейн согласился принять связь со мной ещё до того, как узнал, что это всегда должен был быть он. Но это так же означало, что Зейн и я… Ну, мы не могли быть никем большим друг для друга, чем уже были, и не имеет значения, как сильно я этого хочу или как сильно он мне нравится. И тем более не имеет значения, что он первый парень, к которому у меня возникло серьёзное влечение.
Я откинула голову назад. Арахис поплыл к шторе, став размытым пятном вовсе не потому, что был призраком.
— Зейн проснулся?
— Да, но его здесь нет. Он оставил записку на кухне. Я прочитал, пока он писал, — Арахис говорил с гордостью. — Он написал, что хочет встретиться с каким-то Ником. Думаю, это один из парней из его общины? Думаю, он ушел где-то полчаса назад.
Ник — это сокращение от Николая — лидера Вашингтонского клана. Видимо у Зейна с ним остались незаконченные дела с прошлой ночи, когда он отправился искать меня.
Зейн чувствовал мои эмоции через связь. Эти странные новые узы привели его к домику на дереве. Не знаю, поразило ли это меня, разозлило или же ошарашило. Скорее, всё понемногу.
— Почему он не разбудил меня?
Я откинула одеяло и сползла на край кровати.
— Он приходил сюда и проверял тебя.
Я замерла, всей душой надеясь, что в тот момент у меня не потекли слюни или что-то подобное.
— Серьёзно?
— Да. Думаю, он собирался тебя разбудить. Похоже, он долго думал, и, в конце концов, просто натянул одеяло тебе на плечи. Мне кажется, это было достойно с его стороны.
Я не была уверенна, что именно было достойным, но думаю это… боже, это было мило.
Очень похоже на Зейна.
Может, я и знала его всего несколько недель, но я знала достаточно, чтобы представить, как он осторожно накрывает меня одеялом и делает это так осторожно, лишь бы не разбудить меня.
Грудь сдавило, словно сердце попало в мясорубку.
— Мне нужен душ.
Я встала с кровати, ожидая, что ноги будут дрожать, но всё оказалось совсем наоборот, они были сильными и устойчивыми.
— Да, тебе он не помешает.
Игнорируя его комментарий, я проверила телефон. Я пропустила звонок от Джады. В
