поэтому в каждый из периодов развития общество нуждается в стиле, который моделировал бы, представлял литературный язык в его целостности и единстве.
Если в XIX в. понятие литературного языка ассоциировалось прежде всего с языком художественной литературы, то в наше время в качестве авторитетного и полноправного представителя литературного языка выступает язык СМИ, который можно назвать медиастилем. Актуальность СМИ определяется глубоким общественным интересом к их содержанию, имеющему отношение ко всем и к каждому в отдельности.
Это объединяющее начало, заложенное в СМИ, дало основание академику Н. И. Конраду назвать язык СМИ «общим языком нации»:
«В наши дни общим языком нации можно считать то, что именуется языком массовой коммуникации… В сфере массовой социальной и культурной коммуникации в настоящее время несомненно формируются новые черты языковой системы, и прежде всего – в области семантической: в составе понятий и их связей»[1]. Наиболее важной функцией средств массовой коммуникации, по мнению Н. И. Конрада, является поддержание единства общества путем сохранения стандартных, усредненных значений в нем.
Современная языковая ситуация отличается многомерностью и сложностью. С одной стороны, непреложным фактом является функционально-стилевое расслоение литературного языка. Однако рядом с функциональными стилями и во взаимодействии с ними сформировалась сфера массовой коммуникации, уже не ограничивающаяся литературным языком, но захватывающая и элементы, пласты национального языка, находящиеся за пределами литературной речи.
Таким образом, одна из функций языка СМИ (медиастиля) заключается в осуществлении взаимодействия литературного языка с национальным (с теми его сферами, которые не включаются в литературный язык), в освоении этих сфер и в итоге в расширении, демократизации литературного языка. Фактически медиастиль (язык СМИ) производит новое членение литературного языка. Сохраняя прежнюю оппозицию «литературное – нелитературное», язык СМИ меняет в общественном сознании отношение к этой оппозиции, смягчая оценку «нелитературное» не как запретного, а как возможного, но ограниченного средства. Результат изменения языкового сознания – расширение границ литературного языка. Понятие литературности сохраняется, но оно становится более гибким, широким, демократичным.
Итак, медиастиль (язык СМИ) можно определить как широкое функционально-стилевое единство, в рамках которого объединяются языковые средства разных функциональных стилей (прежде всего газетно-публицистического), а также нелитературные средства (жаргоны, просторечие). Критерием включения служат качества языковой единицы – экспрессивность, имеющая оценочный характер, удобство (краткость) номинации и др. Следует подчеркнуть, что критерии эти широки и гибки, что соответствует природе языка СМИ, охватывающего практически все сферы жизни общества.
Таким образом, два противоположно направленных процесса, две тенденции можно наблюдать в развитии современного русского литературного языка – тенденцию к дифференциации и тенденцию к синтезу. Эти два процесса диалектически взаимосвязаны. Дифференциация (превращение функциональных стилей в относительно самостоятельные разновидности литературного языка) предполагает синтез-тенденцию к объединению стилей, стилевых образований (ср. художественно-документальную прозу, художественно-публицистические жанры). Синтез ведет к дальнейшей дифференциации, основанной на новых принципах.
Есть основания полагать, что эти два процесса протекают на всех этапах развития литературного языка, определяя характер его эволюции. Поэтому можно сделать вывод, что эти две тенденции действуют и на современном этапе. Дифференциация ведет к углублению литературного языка, к формированию языковых средств художественного, публицистического и других стилей. Синтез связан со стремлением сохранить единство литературного языка во множестве, разнообразии его употреблений.
Обе названные тенденции действуют и в медиастиле. Если раньше литературный язык питали по преимуществу диалекты, то в настоящее время этот источник практически иссяк. И в литературный язык (в основном через язык СМИ) устремились жаргоны, городское просторечие, профессионализмы. Медиастиль «перерабатывает» эти средства в соответствии с собственными законами (прежде всего социальной оценочностью, экспрессивностью) и делает их достоянием литературного языка. Так, уже вошли в литературный язык такие жаргонизмы, как тусовка, беспредел, отморозки и некоторые другие. И это процесс прогрессивный, обогащающий лексикон литературного языка.
Рамки литературной речи расширяются и за счет специальной лексики, в том числе иноязычных заимствований: ср. саммит, консенсус и др., которые при первом появлении встретили сопротивление пуристически настроенных носителей языка.
Во всех этих процессах проявляется действие тенденции к синтезу, объединению различных стилевых потоков в рамках единого медиастиля, так как медиастиль – это плоть от плоти литературного языка, его модель, важнейший его представитель.
Однако процесс синтеза может иметь и серьезные негативные последствия, «издержки производства». Наш известный языковед Г. О. Винокур в 20-е годы XX в. с тревогой писал о вторжении «языка улицы»[2] в литературную речь, об опасности растворения литературного языка в нелитературной стихии.
Эта опасность существует и в наши дни. Неумеренное использование жаргонизмов, просторечия лишает их экспрессии, свойственной им на фоне литературной речи, нивелирует литературный язык. В использовании жаргонизмов, просторечия нужны мера и вкус, «соразмерность и сообразность»[3], по словам А. С. Пушкина.
Тексты, рассчитанные на массовую аудиторию, должны отвечать литературной норме, ибо они воспринимаются многими как эталон, как своеобразное руководство по языковому поведению. Поэтому любое отступление от нормы (в ударении, словоупотреблении, грамматике) тут же тиражируется, рассматривается как пример для подражания. И если СМИ нехотят растерять авторитет, они должны стремиться к чистоте литературной речи.
Что же касается ненормативной лексики, вопрос о возможности употребления которой в журналистской среде вызывает живой интерес, то в СМИ она должна находиться «вне закона». Средства массовой информации и мат несовместимы. Есть хорошее русское слово, определяющее эту лексику, – сквернословие. Скверна, по толковому словарю Д. Н. Ушакова, «все гнусное, мерзкое; пороки»[4]. И этим все сказано. Воспроизводя нецензурную брань, журналист унижает, оскорбляет не только читателя (зрителя, слушателя), но и себя самого. Языковая норма СМИ категорически исключает употребление обсценной (ненормативной) лексики. Она резко снижает (если не уничтожает) престиж СМИ. Хорошо написала об этом (в данной книге) Леся Анфиногенова: «СМИ – это „лицо языка“, зачем же мазать его грязью безостановочно? От этого бывают прыщи!».
Другое дело – язык художественной литературы, принципиально не знающий запретов на использование любой лексики. Но и здесь употребление ненормативной лексики должно быть мотивировано художественным заданием. Отношение к мату определяется мировоззрением, вкусом писателя.
К сожалению, язык СМИ дает немало оснований для его критики. Некоторые специалисты даже считают, что неряшливый, небрежный, изобилующий ошибками язык СМИ способствует падению общей речевой культуры. Разумеется, это преувеличение. Современная языковая ситуация чрезвычайно сложна, пестра. И вряд ли можно говорить о падении речевой культуры общества (в том числе и СМИ). Мы располагаем богатой литературой, влиятельными, яркими СМИ, талантливыми журналистами. Литературный язык непрерывно развивается, совершенствуются его нормы. И естественно, что этот процесс сопровождается «издержками производства». Наряду с качественными СМИ широко распространена бульварная, желтая, гламурная журналистика. Эта пресса не определяет общей картины, но вносит в нее «диссонирующие» краски. И общество (прежде всего сами журналисты) должно заботиться о чистоте и выразительности языка – нашего национального достояния.
Медиастиль
