все-таки из дома. Мы уже достаточно много выпили, поэтому смелости мне было не занимать. Даже танцевать была готова. Я надела красивое платье, давно забытое и, возможно, не совсем отвечающее последним трендам, но мне было абсолютно все равно.
Музыка заглушала все вокруг, оставляя шанс изучать окружающее только глазами. Мы с Ритой заказали коктейли и сели за дальний столик. Молодые девчонки и парни свободно двигались под ритмы танца, легкий дымок окутывал все, что было под ногами. Я расслабилась и убрала подальше телефон. Главное не написать ему… Только эта мысль пронеслась в моей голове, как вдалеке я увидела знакомый силуэт. Поплыло все вокруг, и к горлу подкатила тошнота. Как же я забыла, какое это ужасное чувство — чувство подступавшего к горлу предательства. Компания молодых людей, девушки и парни. И он. В обнимку с девушкой, не малолеткой, нет… Может, тоже старше его, но на немного… Сам такой красивый, в белой рубашке, джинсах, волосы свои непослушные пригладил, побрился даже, наверное. Меня он порой не стеснялся колоть своей щетиной… И дарит свою чертовскую улыбку другой. А еще утром он же трахал меня… Ненависть смешалась с ревностью, болью, адской болью. Хотелось громко закричать и прекратить это мучение, а после убежать далеко-далеко.
Рита проследила за моим взглядом, не понимая, что со мной происходит. Я не показывала ей Гришу, берегла его от всех и скрывала, как самое драгоценное.
— Что происходит? Что ты побледнела? — Рита запаниковала.
— Рит, он здесь, — я пыталась улыбнуться улыбкой побитой собачонки.
— Кто? Гриша твой?
— Да…
— Где? Покажи мне, — подруга стала испуганно смотреть по сторонам в поисках причины моего растерянного вида.
— В белой рубашке около бара стоит…
Она сразу его увидела, потом девушку рядом и молодых парней.
— Вот так да. Красавчик какой, — в ее голосе сейчас слышалось не сочувствие, а оценка моего таинственного партнера. Она словно хотела всем своим тоном сказать, что он явно мне не пара, и произошло какое-то недоразумение. И все, что происходило, было вполне естественным: молодой парень, красивый и привлекательный, в кругу своих сверстников. Разве я могла ему быть парой?.. Потом, конечно, Рита взяла себя в руки и попыталась меня успокоить:
— Он же имеет право отдыхать, ты же сама говорила, вы друг другу ничем не обязаны.
— Девушку привел, — у меня не было сил много говорить и обсуждать его поведение.
— Нда… А что ты хотела? Думаешь, он к тебе серьезно? Очень красивый… — он явно ей понравился, я даже почувствовала оттенки ревности и непонимания в ее голосе. Не было поддержки, а была просто зависть, обычная бабская зависть. Наверное, это было правильной действительностью. Разве у нас любовь была? Он клялся мне в верности и вечности? Нет, он делал все, что хотел. По умолчанию. Так к чему же я ревную? Зачем меня жалеть? Это я его любила, я…
Запутавшись в своих эмоциях и переживаниях, я слишком сильно сверлила его взглядом. Кто-то из его друзей усмехнулся, поймав мой пристальный взгляд, и показал ему на меня. Гриша повернулся, улыбка сразу ушла с его надменных губ. Он растерялся, но ему хватило несколько минут, чтобы прийти в себя и продолжить общение с друзьями. Что-то сказав своей девушке, он направился ко мне. Я как сумасшедшая схватила сумку и резко пошла к выходу. Рита поторопилась за мной. Но Гриша догнал меня уже на улице. Рита смотрела на нас округленными глазами, явно не готовая к скандалу.
— Стой, куда бежишь? — он схватил мою руку, а меня как огнем обожгло.
— Ты извини, я не готова на это смотреть.
— Я тоже не готов был видеть тебя здесь. Что нашло на тебя? — он злился, глаза были чернее тучи. Он не хотел оправдываться, извиняться, он даже не знал, как это делать, поэтому гнев свой просто направил на меня.
— Я уезжаю, не нервничай. Я не искать тебя сюда приехала, я тоже человек и иногда куда-то хожу, — я не хотела смотреть на него, в тот момент я его жутко ненавидела, ненавидела до дрожи…
— Но не по таким же заведениям!
— Каким? Молодежным?
Слезы пока притихли, и я прикладывала огромное усилие, чтобы их сдерживать.
— Вера, не язви.
— Иди обратно. Я уезжаю.
Такси стояло рядом, я села на заднее сиденье и захлопнула дверь. Рита села впереди. Шум мотора не перекрывал стука моего сердца. Мне не хватало воздуха. Сил, мудрости… Моя душа была голой и бессильной перед ним. Я была сама во всем виновата. Рита спросила меня, все ли хорошо, и, получив мой утвердительный ответ, высадила меня около дома.
Рухнула моя иллюзия, мой карточный домик сложился, даже не оставив пыли. И никто не бежал за мной, не умолял простить, не зацеловывал мою обиду. Нет, я осталась одна. До самого рассвета я вздрагивала от любого шороха, смотрела на экран телефона и все еще ждала. Но он же был мужчиной… Я посягнула на его самодостаточность, независимость, свободу. Это я виновата. Интересно, что он сказал про меня друзьям и той девушке. Учительница, родственница, тетя???
Та ночь дала понять мне многое. Теперь я поняла всю опасность этих отношений, всю глубину своих чувств и свою зависимость от него. Смысл потеряла реальность, я страдала… если может выразить это слово всю глубину моего душевного состояния. Но разве могла я что-то поменять, как-то это изменить? Я запретила себе писать ему, напрашиваясь на разговор, чтобы облегчить себе страдания. Хотя руки не выпускали телефон, а глаза искали знакомый контакт. Бесили жутко все, кто мне звонил и писал в это время. Хотелось отключить всех, оставив себя доступной только для него. И пальцы много раз набирали «гордый» текст в чате, потом поспешно стирали его. Нет, я должна была просто терпеть. Ждать… Как же я его ждала… Я только об этом и думала, как хочу его увидеть, как просто хочу хотя бы его увидеть. Как мне нужны его глаза, его запах и ласки его бесконечные. Меня ломало… И мне страшно было при мысли о том, что он никогда больше не приедет, забудет все, что было между нами. В этот момент я перебирала в голове все моменты, связывающие нас, придавая значение каждой детали. Я в глубине души верила, что нас связывало что-то большее, нежели секс. Ведь были же разговоры до утра, звездное небо, шепот. Мы же знали друг о друге многое, нам всегда было о чем поговорить. Но управлял ситуацией он, только он…
В тот день, когда он все-таки приехал,
