— Но, по-моему, ты сам себе противоречишь, — объявила Надя. — Из его завещания ясно лишь то, что он добивается нашего воссоединения посредством осознания взаимной ответственности, а малосущественное условие о сохранении за Тарой Энтони ее поста говорит о том, что он таким образом хочет гарантировать прежний порядок управления.
Ричард, порядком подуставший от пустопорожних препирательств наследников, зычно кашлянул, привлекая к себе их внимание.
— Последние годы, — декларативным тоном начал он, — Эверетт последовательно приходил к осознанию многих своих просчетов. Вас троих он считал своими преемниками на пути их устранения.
— Он странно это демонстрировал, черт возьми! — вновь вспыхнул Рэнд.
Все за столом смолкли, уставившись на него. В этот миг только от решения Рэнда зависела судьба династии и семейного бизнеса. Однако ему это не льстило. Вне зависимости от его желания Эверетт заставил-таки старшего сына влезть в свою шкуру.
— Хорошо, — сократив время пытки до минимума, сказал он. — Я возвращаюсь в «КЛК», и я не позволю Таре Энтони отказаться от должности персонального помощника исполнительного директора.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Звон дверного колокольчика эхом отдавался в обширных пространствах двухуровневого фойе. Хозяйку дома он застал за расстегиванием босоножек цвета слоновой кости, которые она аккуратно отставила в сторону, намереваясь игнорировать сигналы в дверь.
Ей было известно, кто видел ее входящей в дом полминуты назад и кому она так настоятельно понадобилась. Звон в фойе не только не унимался, но и становился все более требовательным. На подобное упорство и невоздержанность был способен только один человек среди известных ей.
А незваных гостей она не терпела…
Тряхнув головой и воинственно выпрямившись, Тара все же распахнула дверь коттеджа.
— Что тебе нужно, Рэнд?! — враждебно бросила девушка.
Вечерний бриз, впорхнувший в дом, взъерошил волосы цвета темного шоколада, а глаза Рэнда, сузившись пристрастно, оглядели девушку с головы до ног.
— Могу я пройти? — несвойственно деликатно спросил Рэнд Кинкейд и переступил порог.
Голос Рэнда, его насыщенный тембр, богатый эмоциональными модуляциями, мог звучать, как ему заблагорассудится. И слышалось в нем одновременно разное: попытка быть серьезным и обходительным, насмешка над условностями, резкость и холодность — почти детское стремление отстоять право на независимость…
Неужели он вновь будет тратить мое время, испытывать мое терпение, терзать мои нервы? — ужаснулась Тара. Девушку коробила его уверенность в том, что ей никуда не деться, что она все равно сделает то, чего он от нее хочет.
Рэнд подтолкнул ногой дверь, и она послушно закрылась. Затем он столь же непринужденно положил руки на ее бедра.
— Рэнд, что ты делаешь? — спросила Тара Энтони, заметно робея.
— Аргументирую, — шепнул он ей на ухо.
— Я соболезную твоей утрате, но это излишне, — аккуратно возразила шатенка.
— Покойнику бы это понравилось, — глумливо проговорил Рэнд.
— Я значусь в его завещании? — заинтересованно спросила практичная девушка.
— К сожалению, не в качестве наследницы, — развеял мимолетную надежду преемник. — Однако это не помешает тебе поспособствовать дальнейшему процветанию компании, не так ли?
Тара нервно заправила выбившуюся прядь за ухо, сосредоточенно соображая, к чему ведет этот напористый отпрыск магната, с которым ей было так хорошо пять лет назад.
Конечно, тогда, несмотря на свои двадцать четыре года, Тара проявила поистине юношескую опрометчивость, приняв за нечто возвышенное его бренные стремления. Но жизнь потрудилась над ней. На ее глазах долго и мучительно умирала мать, она многое преодолела в своем стремлении облегчить ее страдания. К самой себе она стала относиться иначе и, оставшись в одиночестве, чувствовала себя постаревшей.
Она отошла в сторону, позволяя ему пройти.
Рэнд и Тара друзьями не были никогда. Строго говоря, сам Рэнд многократно в прошлом говорил ей, что не заинтересован в любовной стабильности. Она внимала его словам, но предпочитала слышать завуалированные «однажды» и «быть может», в то время как Рэнд активно проповедовал веселье, похождения, беспечность, постижение жизни через секс, в чем он был, бесспорно, умел.
И Тара влюбилась в импульсивного, азартного, волнующего мужчину, который предпочитал, чтобы она принимала его без всяких требований и условий. Она старалась соответствовать его представлениям об идеальной спутнице, Но, невзирая на все ее усердие, их идиллия продлилась не более трех месяцев. Разрыв ошеломил девушку. Рэнд не удостоил ее обстоятельными объяснениями, лишь бесстрастно поставил перед фактом, после чего уехал из страны.
А Тара осталась один на один с сердечными муками, закованная во льды безверия. И эти переживания тоже, по мнению Тары, не могли не состарить ее. Однако и у него между бровей она нашла глубокую возрастную складку. Лицо же самой отвергнутой девушки, как мог судить Рэнд, избежало разрушительного влияния лет. Розовато-бронзовая кожа смотрелась свежо.
Рэнд присвистнул.
— Выглядит шикарнее, чем твоя прежняя квартирка, ~ заметил он.
— Да, это дом моей матери.
— Она здесь?
Девушка настороженно посмотрела на него, боясь ошибиться. Рэнд невозмутимо встретил ее взгляд. Тара тихо ответила:
— Она умерла.
— Соболезную, — тотчас отозвался тот. — Давно?
— Вот уже год… Зачем ты пришел, Рэнд? У меня планы на этот вечер.
Его губы скривились в ухмылке. Одинокую женщину он узнавал безошибочно, и именно такие неизменно козыряют планами на вечер. Подчас он из одного упрямства наседал, вынуждая признаться в обратном и уделить ему ночь-другую.
Рэнд неспешно прошелся по фойе и нехотя вымолвил:
— Я возвращаюсь в компанию. Мне завещано возглавить ее на посту исполнительного директора. Надеюсь, ты не станешь увольняться из компании, где проработала столько лет, только из-за того, что у нас было что-то в молодости. Мне бы этого не хотелось. О тебе только хорошие отзывы.
Тара хотела что-то сказать, но воздержалась, поскольку вопроса не прозвучало.
— Мой отец считал, что я обязан сохранить за тобой должность личного ассистента как минимум на год. У меня нет причин сомневаться в правильности его решения.
— Это он сам изъявил такое желание? — удивилась Тара.
— Так написано в его завещании.
— А если я откажусь, то ты будешь лишен права на пост исполнительного директора? — с легким злорадством уточнила отвергнутая девушка.
— Если бы все было так справедливо, как тебе хочется! — насмешливо отозвался он. — Эверетт не был бы собой… Нет! Если ты откажешь, Митч и Надя лишатся своего наследства.
