Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
прошипела рыжая, косясь на сумку.
— Не пи*ди, милая, — улыбнулся я. — Ведь это он тебя прислал.
Девка что-то прошипела, нагнулась к сумке и на секунду выпустила меня из виду. И дуло ее пистолета больше не смотрело прямо на меня. Пора!
Я рванул вперед. Из машины выскочил пулей. Вот уже до бестии рукой подать. Щас перехвачу руку с оружием. Выкручу и… Хрен-то там! Большой и толстый!
Вжик! Нога предательски поскользнулась на чем-то липком. Я беспомощно взмахнул руками и завалился на спину. Пломбир, твою мать! — мелькнула последняя мысль. А ведь почти достал сучку! Даже за трусики пальцем в последний момент уцепиться успел. Сорвал их и со всего маху приложился хребтом о брусчатку.
Бах! — грохнул выстрел. Короткая вспышка, адская боль, и я провалился в никуда.
Ну, пи*здец, меня убила ботоксная кукла…
Глава 2
Вздрогнул. Заморгал. Вроде, дышу. Фу-ух! Блин, живой… Перед глазами пелена, но я определенно не сдох. Это могу сказать точно. Потому что затылок ноет и, вообще, мне жарко. Не может покойник такое ощущать. Видно, промахнулась лялька, и на том спасибо… Ух, гадина.
— Александр Сергеевич, что с вами?
— Может, скорую вызвать?
— Смотрите, он, кажется, моргает!
Посыпались откуда-то сверху на меня голоса.
Кто еще здесь, черт их раздери, и как они нашли меня?
С трудом разлепил веки. Ни хрена не видно, потер глаза, все как тумане, чувствую себя ежиком. Еще секунда и надо мной стали прорисовываться незнакомые силуэты. Лошадка и медвежонок? Слава богу, нет. Две тетки какие-то. Люди, а не ангелы — фух… немного отлегло.
Чьи-то руки меня подхватили со всех сторон, подняли с пола и посадили на стул. Картинка прорисовывалась четче, но вот ерунда — становилась все бредовее и бредовее.
Я сижу в просторном кабинете на скрипучем деревянном стуле у приставного стола, рядом странно одетые люди, будто они собрались на картошку и для этого напялили советские вещи своих пращуров, откопав их из нафталиновых залежей бабушкиного комода. Так одевались лет сорок назад, примерно.
Кабинет простенький. Стены выкрашены в человеческий рост в непритязательный казенно-синий цвет. Выше — побелены. Посреди помещения у окна — громоздкий стол из неубиваемой советской полировки. От него отходит буквой «Т» приставка, за которой сидел я и эти вот незнакомые странно одетые личности.
«Главный» стол завален бумажками, какими-то папками, но компьютера не видно, зато есть статуэтка Ленина. Господи, ну кто может держать это в кабинете?
Во главе восседает крепкий усатый мужик возраста матерого депутата Госдумы, но костюмчик на нем потертый и мешковатый, цвета торфа с навозом. Галстук в тон, но слишком широкий, и узел — почти с мой кулак. Совсем не депутатская одёжа. Зато морда волевая, как у красноармейца, но глаза для бойца слишком добрые и умные.
— Александр Сергеевич, как вы себя чувствуете? — спросил усатый на правах старшего.
Сразу видно, что кабинет его, а люди, что расселись напротив меня и по бокам — его подчиненные.
— Похоже, он вас не слышит, — ко мне через стол перегнулась мадам комплекции Фрекен Бок, только лицом помоложе и посимпатичнее. Этакая перезрелая и располневшая милфа. На лицо не дурнушка, но все портят дурацкие очки и шишка вместо прически на голове. От ее белой блузки с пенсионерскими кружавчиками на воротничке пахнет гвоздикой.
Туман в голове окончательно рассеялся, и взгляд мой выхватил из обстановки кучу незнакомых людей, что уставились на меня. Будто я сижу на планерке и чем-то провинился.
Что за на хрен? Где я? И почему все вокруг одеты как на вечеринке «Назад в СССР»? Даже мебель под стать — угловатый гробина-шкаф, неказистое зеркало на стене и прочие колченогие тумбочки, ну явно не из Икеи.
— Простите, но мне кажется, все-таки ему нужен врач, — милфа в белой блузке сочувственно скривила пухлые, но бледно-накрашенные губы.
С помадой она явно не угадала. За такие губы люди выстраиваются в очередь к ботексным спецам, а она их прячет под невзрачно-розовой посредственностью.
— Все нормально, господа, — проговорил я, наконец, поняв, чего ждут от меня незнакомцы. — Я в порядке.
Блин! Это что еще за голос, это как я заговорил⁈ Он явно не мой. В нем нет возрастной хрипотцы и совсем не прокуренный. Дела-а…
— Вы слышали, товарищи⁈ — со стула вскочила пожилая, но юркая дамочка с платком цвета вороньего крыла на плечах и с длинным, пронырливым, как у Шапокляк, носом. — Он сказал «господа»! Вот каких выпускников нам пединститут поставляет! Безобразие!
Дамочка еще больше сморщилась, добавляя к своему и так не молодому возрасту образ засохшего изюма. Что она ко мне прицепилась? Ну, точно, Шапокляк, того и гляди из рукава Лариска выскочит.
Народ зароптал, загудел.
— Тише, товарищи, — зашевелил черными кустами усов директор. — Александр Сергеевич — молодой специалист, закончил институт с дипломом с отличием. Поступил в нашу школу работать по распределению. Просто сейчас он немного не в себе. Шутка ли, упасть со стула и головой, то есть, затылком приложиться.
— Меньше качаться надо было на стуле этом, — прошипела «Шапокляк», никто ей даже не возразил.
Вот стерва… И почему они называют меня Александр Сергеевич? Ведь я не Пушкин, я…
Ё-моё! Самолет на Бали! Я же наверняка уже опаздываю. А чемодан мой где с деньгами?
Я привычно потряс рукой и глянул на запястье, но вместо стильной синевы и приятной тяжести швейцарских «Breitling» на меня смотрела пучеглазая «Слава» на ремешке из невзрачной кожи дохлого крота.
Но не это было самым странным… Черт бы с ними, с часами, но ведь… Моя рука… Ёпрст! Кожа и пальцы без пучков «шерсти». Гладкие, отливают медью загара. Я будто помолодел лет на… Не может быть! Да ну нафиг!
Я встал и, не обращая внимания на присутствующих, подошел к зеркалу.
Оттуда на меня смотрел парень чуть за двадцать в нелепом трикотажном спортивном костюме и со свистком на груди. Я потрогал нос, потер виски, высунул язык — отражение все выкрутасы за мной исправно повторило, и парень никуда не исчез.
Не понял… Это что? Это кто? Это я? Мать меня за ногу! Как такое вообще возможно?
А-а… Я все понял! Голая сучка прострелила мне башку, и сейчас я смотрю «мультики» в какой-нибудь реанимации под сильнодействующими препаратами. Эк меня вштырило, однако. Лан, прорвемся. Самое главное, что живой. Ведь покойникам сны не снятся. Да? Надеюсь, выкарабкаюсь, и до меня в больничке не успеют добраться люди Саида.
— Александр Сергеевич! — по спине резанул голос «Шапокляк», будто хлыстом. — Что вы себе позволяете? — У нас вообще-то совещание!
— Да ему нехорошо, — вступился чей-то мужской голос. — Вон как кривляется.
Хм-м… Они мне будут что-то запрещать? Почему вообще персонажи из моего сна выглядят, как настоящие? Вот интересно — а если этой Шапокляк вдарить? Мой кулак провалится в никуда, как и положено во сне? Или что?
Ну, нет. Женщин я не бью, даже в коме и даже таких мерзких. Но любопытство раздирало, уж слишком реалистичными были люди-глюки. Еще и этот плакат-календарь на стене бесит, с символикой давно прошедшей Олимпиады-80. И год на календаре значится 1980-й. В интересную локацию меня занесло. Или это все-таки какой-то розыгрыш? Щас проверим…
Я подошел к приставному столу и протянул руку, чтобы потрогать сидящего там мужика комплекции Винни-пуха.
Он отстранился, на его груди испуганно забряцали какие-то советские значки.
— Да, не боись, пухлый, я только кое-что проверю! — я настойчиво потянулся к возрастному мужику и попытался схватить его за брылю.
Сейчас мои пальцы провалятся, и я окончательно пойму, что это все сон.
Хоп! Пальцы ухватили лоснящуюся щеку толстяка.
— Ой! — дернулся «Винни-пух» и вскочил с места.
«Твою мать! Он настоящий!» — прострелила мозг кошмарная мысль.
— П-простите! Не надо меня трогать, — пролепетал толстяк, раздувая щеки и пятясь. Казалось, он вот вот-вот расплачется. Вроде мужик солидный, и галстук в горошек, а меня, сопляка, испугался. Сопляка? Ну так, а кто я еще? Вроде не дрищ, но выгляжу, как тимуровец. Не урод, кстати говоря, и на том спасибо. Но, похоже, надо сбавить обороты. Принятие новой реальности пришло на удивление быстро.
За свою жизнь я привык анализировать и делать выводы. Свел дебет с крЕдитом и пришел к такому неутешительному заключению — похоже, что я занял чье-то молодое тельце, и сейчас, мать его, 1980 год! Как такое возможно? Да пофиг как, потом с этим разберусь, главное сейчас понять — кто новый я.
Судя по одеянию и свистку на веревочке — я учитель физкультуры. За окном тополя еще зеленые,
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
