и падениями, фееричными выигрышами и провальными проигрышами, иногда ненадолго присоединяясь к играющим, получая какую-никакую порцию адреналина и оставаясь при этом своим в этой развеселой компании.
Одним из самых ярких представителей азартной тусовки был Саша Б., в просторечии «Бух». Будучи еврейским ребенком из хорошей семьи, Александр был талантлив практически во всем, чем начинал заниматься. Отчаянно худой и медно-кучерявый он был очень азартен. Спорил по любому поводу и на все подряд, но азарт его был не только эмоциональным, а и еще каким-то спокойно-расчетливым, что ли. Поспорив сдать экзамен по самому тяжелому предмету, при этом ни разу не появляясь в аудитории, он умудрялся решать вопросы с самыми недоговороспособными преподавателями. Опять же на спор, на глазах у играющих, он мог, тасуя карты, каким-то мистическим способом «зарядить» колоду, и сдать не только себе три туза, а для пущего азарта еще и «подогнать» своему конкуренту «триньку» очей на тридцать! А мог такой расклад устроить и для троих, и для четверых играющих, оставаясь при этом, еще и действующим кэмээсом* по настольному теннису. Кстати с этим связана одна история, характеризующая и рисковый, и одновременно расчетливый характер Александра.
После первого курса мы поехали на практику в город Волжский на подшипниковый завод. Двое суток в пути вагон студентов отрывался, как мог. Бедные проводницы, промаявшись с нами до обеда, закрылись в своем купе и пустили ситуацию на самотек. Мы же мотались по всему составу и залазили на все полки, сами кочегарили вагонную печку и кипятили воду на чай, на ходу открывали вагонные двери, держась за поручни, свешивались с подножек и висели так в набегающих потоках горячего, летнего воздуха. Как никто не свалился под колеса?! Во время переправы в Керчи, мы вообще, бросив свой вагон, уехали через пролив первым паромом и, ожидая на том берегу вторую половину поезда, долго купались в Азовском море прямо у причала. Коротая время, мы скупили всех сушеных бычков у местных бабушек и все пиво в станционном буфете, а потом, под стук колес, до поздней ночи праздновали успешное преодоление Керченской переправы.
По приезду к месту назначения мы погрузились в автобус и поехали устраиваться в рабочее общежитие. Погрузились потому, что некоторых пришлось в прямом смысле грузить бездыханными телами, ибо сильно они устали в пути от пережитых приключений. Я надеюсь, Вы меня понимаете. Одним из тел был наш «Бух». Он и здесь проявил недюжинный талант. В общежитие нам пришлось долго ждать пока, обезумевший от такого нашествия беспокойных жильцов комендант, распределит нас по обшарпанным комнатам. Все это время мы маялись в просторном фойе, в центре которого стоял на удивление приличный теннисный стол и два очень крепких парня в недвусмысленных наколках лениво перебрасывали друг другу шарик.
– Стук-стук. Стук-стук.
– Стук-стук. Стук-стук.
Услышав знакомый звук, бездыханный Саша, вдруг стал приходить в себя. Еле встав на нетвердые ноги, он с большим трудом смог сфокусировать свое расстроенное зрение на игроках и, скорее всего на слух, пошатываясь, двинулся к ним. Нам ничего не оставалось, как с опаской наблюдать за происходящим, так как остановить Сашу в таком состоянии было практически невозможно. С трудом добравшись до игроков, он буквально повис на одном из них, молча пытаясь вырвать ракетку из мощной руки. Крепыш вопросительно посмотрел на нас и прорычал, играя куполами на мышцах:
– Ребята, заберите своего парня, чтобы он тут случайно не разбился.
Мы сделали вид, что ничего не происходит. Саша, стоя на подламывающихся ногах, продолжал выкручивать ракетку:
– О-о-отдай, ик – сипел он крепышу в лицо. – О-о-отдай ракетку. Ик. И-и-или давай с-сыграем.
– Сыграем?! Да ты ж стоять не можешь.
– Я-я-я не могу стоять? Ик. С-с-сыграем на в-в-водку. Бу-бутылку. – Саша, наконец, завладел ракеткой.
Крепыш опять посмотрел на нас. Мы дружно пожали плечами.
– На бутылку говоришь?
– Ик. Я дам тебе ф-ф-фору. 20:0. Ик. Давай. Н-но моя подача. – Саша продавливал партнера.
Крепыш скептически смотрел на тщедушного кудрявого юнца, еле стоявшего на ногах. Но нужно отметить, что как только «Бух» завладел ракеткой, он словно обрел дополнительную опору и стоял уже более-менее твердо.
– Ик. Т-т-ты что, боишься?! Давай я б-б-буду играть с тобой л-л-левой рукой. Ик. Решайся.
– Левой рукой, с форой в двадцать очков и на бутылку водки?! – гипотетическая возможность по легкому выиграть желанный приз мешала крепышу трезво мыслить.
– Да. – кивнул головой «Бух», чуть не упав при этом от резкого движения.
– Ладно, но подавать буду я. – крепыш сделал последнюю, слабую попытку прислушаться к остаткам осторожности.
– Хорошо. Ик. П-подавай.
Мы все при этом попытались отвести глаза и сделать вид, что нас тут не присутствовало, ведь Саша был не только кэмээсом, … Саша был левшой! Судьба поединка была предрешена еще до его начала, но бедный местный чемпион об этом не знал.
Началась игра. На подачи крепыша Саша сразу стал отвечать такими размашистыми и резкими топ-спинами*, что через раз падал на пол, все-таки состояние давало о себе знать. Но при этом он каждым ударом умудрялся вешать откровенные и очень рисковые «сопли». Я извиняюсь за нелитературное слово «сопли», но именно этим словом называется попадание шарика не в плоскость стола, а в самый край или угол. После такого попадания шарик рикошетил по совершенно непредсказуемой траектории и в большинстве случаев отскакивал прямо в пол. Отбить такую атаку практически невозможно. Пять подач крепыша Саша выиграл всухую. Подача перешла к нему. Тут шансов у соперника не было вообще никаких. Шарик закручивался от ракетки как волчок и после падения на стол резко отпрыгивал обратно в сетку, а если крепышу и удавалось дотянуться до него, то обратное вращение шарика сразу разрушало все планы хозяина ракетки на взятие подачи. Еще 5:0. До крепыша стало понемногу что-то доходить, но было уже поздно. Саша терзал его как хотел. Не прошло и десяти минут как все предсказуемо закончилось. Поняв, что его ловко развели, крепыш стал было возмущаться, но тут уже местные зрители, собравшиеся вокруг стола и, узнав на что, так азартно играли ребята, не дали ему возможности дать отступного. Проигравший, обиженно бурча, пошел за призом, но Александру уже было все равно. Он потратил на
