виду совсем обычной «Нивы». Теперь он направлялся к близлежащему лесопарку. Сама по себе лесопарковая зона, как место стыковки автомобиля и вертолета, была выбрана заранее далеко не случайно. Здесь вряд ли кто-либо заподозрит одинокого авиамоделиста в преступных замыслах. Да и вообще место — малолюдное. Макар управлял полетом Апостола, не выходя из кабины машины. Если бы неподалеку вдруг появились нежелательные прохожие, он заставил бы вертолет кружить на одном месте, до нужного момента. Но и этого не произошло, сегодня вообще все прошло на удивление гладко. Апостол плавно зашел на посадку в салон через открытое стекло багажника. Теперь нужно поторопиться в обменный пункт, на тот случай, если дотошный Довгань переписал номера купюр.
Через час Макар уже был на исходной позиции в арендованной им по чужому паспорту квартире. Прильнув к своему верному одиннадцатикратному биноклю, он ожидал возвращения домой Довганя, в предвкушении неоднозначной сцены, в своем роде «Довгань-шоу». Интересно, через какой промежуток времени они догадаются обратиться в органы правопорядка и будут ли это делать вообще? Подобные случаи в практике Макара уже встречались ранее. А вертолет ни о чем не думал и ничего не ждал. Он как бы мирно спал на своем подоконнике, устало опустив лопасти главного рабочего пропеллера. Последний отблеск заходящего солнца высвечивал на его боку странную надпись — «АПОСТОЛ».
Апостол. Это прозвище было тоже из Макаровского детства, так звала его бабушка, любимая бабушка, истинная хозяйка большой коммунальной квартиры на Октябрьской улице. Она, так же, как и Макар теперь, свято верила в то, что жить надо ради детей. Исключительно. Правда, ее дети тогда уже выросли и стали самостоятельными, и под огромную лавину бабушкиной материнской любви попали, как под каток, Макарушка и его старший братец. Она редко звала их по именам. Просто — большой апостол и маленький апостол. Баба Шура вообще редко лезла за словом в карман и не скупилась на клички, делала она это по-доброму и совсем не обидно. Примерно так:
— Ну куда ты, Рязань косопузая, в такой мороз, морда — лукошко ты моя ненаглядная, такую дребедень и холодрыгу, морда — луна, небесное светило, напялил свой чёртов переперденчик с набалдашником? Несомненно, имелась в виду курточка с капюшоном. Но до сих пор Макар не знал, что означало ее самое страшное ругательство, применяемое в исключительных случаях — «сипурь сиволапый».
Бабушка была большая, опасная, но очень симпатичная. Как фрекен Бок. Она не бегала по квартире, потому что не могла, и не шла, потому что коридоры очень длинные, и ходить пришлось бы очень долго. Она перемещалась. Перемещалась со скоростью, средней между бегом и ходьбой, и от этого перемещения дрожали хилые стены старенькой мансарды.
— Ба! Ба!
— Бегу, Макарушка, бегу. Ты уже проснулся? Что тебе принести покушать?
— Ба, а почему арбузы мы кушаем так редко? — в такой же вот теплый августовский вечер спросил как-то шестилетний Макар у своей любимой бабы Шуры, догладывая последнюю черно-зеленую корку.
— Это потому, Макарушка, что растут они возле большого моря и до нас им очень далеко ехать.
— Ба, а если их здесь посадить, они вырастут?
— А ты попробуй, милок, я тебе сейчас и горшочек соответствующий принесу.
Макар с детства приступал к любому делу с неторопливой скрупулезностью. Он аккуратно выкапывал ямку за ямкой и равно же аккуратно высаживал зернышко за зернышком, справедливо полагая, что чем больше арбузов вырастет, тем лучше. После окончания посевных работ горшок был помещен на кухонный подоконник, а юный «Мичурин» на табуретку возле. Несколько часов он упорно ждал произрастания арбузов, а затем вернулся к своим детским забавам. Однако через пару дней ростки все-таки пробились. Они были маленькие зелененькие, их было штук двадцать, соответственно посеву. Макар вновь занял позицию около горшка. Но ненадолго. Прошло несколько дней, но никаких пертурбаций с будущими арбузами не наблюдалось. А вот «бахчевый» горшок, постоянно мешающий, бабуле порядком поднадоел. И тогда она предложила своему маленькому апостолу переместить горшок с ростками в чулан. Дескать, там всегда тепло и сыро, что как нельзя лучше для развивающегося организма. А отсутствие солнечного света как бы совершенно не помеха, потому как она там, например, сушит белье, хотя все остальные жильцы нашего дома предпочитают это делать на улице. Последний неоспоримый довод сразил упорство юного Макара, и он дал добро на ссылку будущих арбузов в чулан. Через пару недель у бабушки Шуры случился день рождения. Многочисленная семья шумно праздновала радостную дату за большим, составленным из нескольких, столом. Вечер благополучно близился к десерту, когда и была осуществлена спланированная заранее акция. Бабушка Шура, сокрушаясь по поводу отсутствия средств и нехватки свободного времени, сообщила гостям, что десерта сегодня не будет. Гости, естественно, сразу сильно загрустили по этому поводу, и только дядюшка Макара проявил сообразительность:
— Мам, а ведь Макарка выращивал арбузы! Сходи в чулан, посмотри, может там чего созрело у нашего «Мичурина».
И бабушка отправилась в разведку, а среди сокрушающихся гостей и родственников Макар был, наверное, самым грустным, потому что, несмотря на юный возраст, хорошо понимал и сильно сомневался в том, что арбузы могли созреть за столь короткий срок. Через несколько минут предсмертный стон половиц паркета возвестил о возвращении бабы Шуры. Она ворвалась в комнату как тайфун, сгорбившись от непомерного для нее груза. В ее руках находился неестественно большой черно-зеленый арбуз.
— Ну давай внучек, угощай гостей.
Гордый и счастливый Макар раздавал родственникам сладкие арбузные доли, и все хвалили его, и он был счастлив. И его лицо раскраснелось, и потом оно всегда краснело в те редкие случаи в его жизни, когда он бывал счастлив.
Счастье можно сравнить со спичкой. И у каждого человека есть целый коробок таких спичек на всю жизнь. Кто- то умеет зажигать эти спички сам, по мере надобности, но таких людей в общем-то довольно мало. У большинства людей эти спички загораются сами, и некоторые из таких индивидуумов подчас даже не замечают их волнующего горения. Макар относился вообще к такому малочисленному подвиду человекообразных, которые умудряются сжечь весь коробок за очень короткий промежуток времени, ограниченный такими отрезками как детство и юность. После чего-то малое количество спичек, если даже и осталось, то они все равно отсырели и не могли уже загораться.
Воспоминания о днях, прошедших безвозвратно. Они поддерживали Макара в психологическом смысле. Но он прервал их хаотичный бег для того, чтобы сделать профилактику своему винтокрылому детищу. Два автономных блока питания поставлены на подзарядку. Малюсенькой масленкой
