связать со мной свою жизнь. Я была даже рада, что он не наседает на меня со свадьбой. Я бы не смогла ему отказать, ведь он такой хороший и милый парень! Такие парни, как Марсель, на дороге не валяются. Непозволительно разбрасываться такими экземплярами!
Искать кого-то еще? Зачем? Да и времени опять же нет.
Парень пришел вовремя и принес нам с мамой по букетику цветов, а папе бутылку коллекционного виски. Повод собраться был и вправду праздничным, для всех, кроме мамы.
Судя по ее опухшим глазам и красному носу, мама проплакала весь день.
— Анна, подумай еще! — запричитала мама прямо в разгар ужина. — Это война, а не экстремальный туристический тур! Эти берлессы…
Мама не договорила, захлебнувшись слезами.
— Милая, ну что ты опять начинаешь? — раздраженно одернул ее папа вместо того, чтобы утешить и успокоить жену. — Ты так говоришь, будто наша дочь уже мертва! Анна будет в глубоком тылу! Она едет в Кижи только для вида! — При этом папа незаметно мне подмигнул, чтобы я ему подыграла, уменьшая все возможные риски для маминых ушей. — Я нагнал страсти на пресс-конференции для пущего эффекта! Вот увидишь, через месяц она уже будет дома, сделав своего отца и твоего мужа президентом великой Фрогии!
— Ах, Андре! Ты думаешь, что я совсем дура, и ничего не понимаю в политике? — продолжала сокрушаться мама. — А если нашу Анну схватит этот ужасный Грэй? Что тогда? Это животное изнасилует ее! А потом публично повесит на уличном столбе, в назидание лично тебе и всей Фрогии!
Мама сейчас не преувеличивала. О зверствах банды этого террориста ходили слухи намного ужаснее.
— Сюзанна! — вмешался Марсель. — Грэй — это искусно выдуманный пиар берлессов, чтобы запугать кижан и весь остальной мир. — Скоро вы в этом убедитесь! Мы с Анной едем в Кижи специально для того, чтобы вывести этих зарвавшихся берлессов на чистую воду!
— Мы? — удивилась я, не меньше всех остальных присутствующих за столом.
— Да, Анна! — Марсель взял меня за руки и посмотрел в глаза. — Я еду вместе с тобой! Хотел завтра сделать тебе сюрприз, но раз так вышло…
Только Марселя мне там не хватало! Я отчего-то разозлилась на своего бой-френда. Мог бы и раньше сказать! Я не любила сюрпризы, особенно такие тупые!
— Марсель мужчина! — сказал папа. — Он позаботится о нашей девочке! Вот видишь, милая, все не так плохо, как ты себе представляешь! Прекрати накручивать себя и всех нас!
Мама смерила аристократичную фигуру Марселя откровенно жалостливым взглядом и покачала головой, всем своим видом показывая, что с этим мужчиной у меня нет ни одного шанса на выживание. Клод икнул, давясь смехом, и уткнулся в стакан с виски.
— Сюзанна! Я клянусь, что буду защищать вашу дочь ценой собственной жизни! Я занимался в школе восточными единоборствами и неплохо стреляю! — оскорбился Марсель до глубины души. — К тому же, военные корреспонденты имеют свои привилегии! Если мы попадем в плен к берлессам, нас просто передадут властям Фрогии! По законам Великой конвенции причинять вред корреспондентам — это преступление!
— Боже, Андре! Они же совсем дети! Неужели нет никого другого для этой цели? — Мама была совершенно безутешна. — Берлессы скоро людей начнут есть, а не только канареек и ежей!
Мы с Марселем и Клодом громко рассмеялись, услышав очередную байку про берлессов, но быстро сделали серьезные лица, чтобы мама не подумала, что мы потешаемся над ней в такой непростой для нее момент.
–Сюзанна, довольно! — рявкнул на нее отец.
— Ты бессердечный человек, Андре! — в сердцах воскликнула мама и вскочила со стула. — Кресло президента для тебя важнее собственной дочери!
Отец покраснел, глаза его налились кровью, а на щеках заиграли желваки. Ужин перестал быть праздничным, превратившись в семейный скандал.
— Простите! — обратилась мама ко всем. — Я пойду к себе! Празднуйте это сумасшествие без меня!
С этими словами она швырнула салфетку на стол и пошла прочь из столовой. Я тоже вскочила из-за стола, чтобы проводить маму и успокоить ее, но папа жестом меня остановил.
— Я сам с ней поговорю, Анна! — заверил меня папа. — Твоя мать должна понять, что ей живется в мире и достатке только потому, что другие люди несут жертвы за ее благополучие! Посмотрел бы я на нее, когда бы берлессы съели ее мерзкую собачонку и растоптали своими грязными сапогами розы в ее оранжерее! Вот, где была бы настоящая катастрофа!
Клод первым заржал, как ненормальный. Мы с братом не понаслышке знали, как мама трясется над своей собачкой Милли. Порой мне кажется, что Милли мама любит больше всех на свете, даже больше, чем мужа и детей.
Выяснилось, что маму было жалко только мне. Наверное, я просто понимала ее, как женщина женщину. Сколько таких мам сейчас по всему миру, которые не спят ночами и волнуются за своих детей? Сколько мам своих погибших детей уже похоронили? Сколько детей осталось без мам? Только ради того, чтобы моя мама жила в спокойствии и мире, стоило поехать в Кижи.
Мой отец меня не подведет. Когда я раздобуду и обнародую материалы о том, что творят берлессы в Кижах, Фрогия вместе с остальными странами объединится и нанесут сокрушительный удар по Берлесси! Мой отец войдет в историю, и я вместе с ним! Ах, да, еще и Марсель…
После эффектного ухода мамы, настроение совершенно испортилось, поэтому ужин быстро подошел к концу. Я намекнула Марселю, что ему пора домой, но он напросился еще немного побыть со мной. Я согласилась из вежливости. На самом деле мне хотелось поскорее остаться одной, чтобы подумать о своей жизни в целом. Я очень редко и мало думала о себе, а завтра уже будет не до того, но Марселю тоже нужно было уделять внимание, так что...
Я зашла в комнату родителей, чтобы пожелать маме спокойной ночи. Она лежала ничком на кровати и все еще продолжала плакать. Я присела рядом и погладила ее
