На Новый год отец преподнес Анжелике дорогой подарок – симпатичный коттеджик в одном из подмосковных поселков. Лика пребывала на седьмом небе от счастья. Не медля ни секунды, девушка перебралась в загородное жилище, пообжилась, осмотрелась и ровно через неделю заявила Ренату, что в коттедже необходимо присутствие хозяина.
Ренат намек понял и дал свое согласие. Конечно, его несколько угнетала мысль, что все блага принадлежат Лике, но что, собственно, он мог с этим поделать? Увезти любимую девушку подальше от цивилизации, построить где-нибудь в лесу шалаш – на большее просто не хватило бы денег – и чувствовать себя при этом хозяином положения и единственным добытчиком в семье? Нет, так поступить Ренат не мог, да и Лика вряд ли согласилась бы променять свой уютный коттедж на любое другое жилище, уступающее ему по размерам.
И парню пришлось смириться с мыслью, что до поры до времени в глазах окружающих он будет выглядеть эдаким любителем поживиться за чужой счет. Ведь у нас очень любят навешивать ярлыки на людей, не особо вникая в ситуацию. Если молодая девушка связала жизнь с человеком на двадцать лет старше себя, значит, она преследует корыстные цели. Жена старше мужа на пять-семь лет, да к тому же богата – несомненно, он преследует корыстные цели. Супруга значительно старше и значительно беднее мужа – значит, он сумасшедший. И такие ярлыки навешивают на каждого, кто не подходит под определение «одного поля ягоды».
Но если в случае с Ренатом родители Анжелики не вмешивались в жизнь дочери и не старались вставлять палки в колеса, то ситуация в семье Тамары выглядела с точностью до наоборот.
Филиппа невзлюбили сразу, как только Томочка познакомила его с родственниками. Вердикт, вынесенный матерью Тамары, был краток – бесперспективный.
– У вас нет будущего, – пыталась внушить дочери родительница. – Посуди сама, он работает менеджером в магазине бытовой техники, на его зарплату ты даже шмотку красивую себе не купишь.
– Можно подумать, мы Рокфеллеры, – в сердцах кричала Тома.
– Не Рокфеллеры, но и не нищие.
Тамара закусывала губу. Что верно, то верно. Нищими их мог назвать разве что умалишенный. Отец заместитель директора, мать сотрудница банка, у семьи имелся приличный стабильный доход. Хорошая квартира в центре, дача в Переделкино и солидный банковский счет.
Филипп как-то не вписывался во все это «великолепие». Он был птицей из чужой стаи. Тамара отчаянно воевала с родителями, доказывая, что, помимо финансов и перспективности, существует такое понятие, как любовь. Нормальные люди строят свои семьи не по принципу «Он богат, я тоже – значит, любим», а по любви. Только она делает мужчину и женщину по-настоящему счастливыми. И почему родители никак не могут понять эту нехитрую истину? Неужели им будет лучше, если единственная дочь, пожертвовав любовью, свяжет судьбу с человеком, к которому не испытывает абсолютно никаких чувств? Жить по инерции, постоянно находиться рядом с тем, кто тебе неприятен. Для чего все это?
Но родители на то и родители. Они никогда не бывают довольны выбором своих деток. Им кажется, что их чада достойны самого лучшего, и непрестанно твердят им об этом. Одни детки машут рукой и поступают по-своему, другие же… Сломавшись под бешеным родительским напором, начинают верить, что они действительно избранные и у них должно быть только самое лучшее. Начинается ожидание, поиски, метания. Иногда поиски слишком затягиваются, и человек понимает, что если сейчас не поторопится, то не успеет запрыгнуть даже в последний вагон. А когда поезд вот-вот скроется из виду, в вагон, как правило, прыгаешь, не особо задумываясь, что тебя там ожидает. И в конечном итоге получается, что избранные детки, которые, по словам родителей, достойны самого лучшего, остаются у разбитого корыта.
Тамара не хотела пополнить их ряды. Для себя она твердо решила, что будет отстаивать Филиппа до последнего. И пусть мать с отцом исходят ядом, в конце концов, на карту поставлена ее, Тамарина, судьба, значит, и распоряжаться ей должна именно она.
Сегодня Тома собиралась серьезно переговорить с подругой, попросить у нее помощи.
Ерзая на сиденье, Тамара отрешенно смотрела в лобовое стекло, изредка бросая быстрые взгляды на греческий профиль Филиппа.
– Томка, чего загрустила? Может, музыку включить?
– Не надо музыки, я хотела… Хотела тебя спросить, ты согласен стать моим мужем?
Филипп вытаращил глаза.
– Ну и вопросик, ты ж сама знаешь ответ. Я сплю и вижу тебя своей женой. Только у нас с тобой проблемка есть.
– Под проблемкой имеешь в виду моих предков?
– Их, – прогудел Филипп и поморщился.
– До недавнего времени я сама считала, что они могут нам помешать, но теперь нашла выход.
– Даже так? Охотно тебя выслушаю.
– Потерпи.
– Что за секреты мадридского двора?
– Это не секреты, просто мне надо быть уверенной, что моя затея воплотится в жизнь.
– Хотя бы намекни.
– Завтра. О’кей?
Фил не стал настаивать.
– Завтра так завтра.
В это время на встречную полосу пустынной дороги выехал джип Анжелики. Ренат пару раз нажал на клаксон, а когда Филипп повернул голову, махнул ему рукой.
– Он что, сдурел? – прокричала Тамара. – За каким чертом едет по встречной полосе?
Филипп улыбнулся.
– Томка, не суетись. Ренатик хочет устроить гонки на выживание.
– Фил!
– Да ладно тебе, на дороге все равно нет машин.
– Я тебе запрещаю.
– Остынь. – Филипп посигналил, тем самым давая понять Ренату, что готов к соревнованию.
А затем, нажав на газ, помчался вперед.
Тамара с ужасом смотрела на спидометр. Стрелка колебалась на отметке сто двадцать километров.
– Остановись, придурок!
– Томка, я его сделаю.
– Жить надоело?
Не обращая внимания на ее крики, Филипп выругался.
– Ах ты гаденыш, вперед выбиваешься? Не выйдет.
Стрелка медленно переместилась к отметке сто тридцать.
– Филипп! Тормози!
Но парень уже вошел в раж.
Тамара достала сотовый и быстро потыкала пальцами по клавишам.
– Лика! – кричала она в трубку. – Вы в своем уме? Что? Да плевать мне на спор, немедленно скажи ему, чтобы остановился. Лика, я…
Договорить Тома не успела. Словно из ниоткуда на встречной полосе, по которой мчался джип подруги, появился грузовик. Завизжав, Тамара закрыла лицо руками. Филипп резко затормозил.
Ренат сумел вывернуть руль в самый последний момент. Машина съехала в кювет.
Тома продолжала сидеть с закрытыми глазами. Было страшно убрать с лица ладони и увидеть ужасающую картину.
