двор.
— Какой добрый мальчик, — прошептала кухарка, провожая его взглядом.
— И правда, с большим добрым сердцем, — добавила воспитательница, неожиданно вошедшая на кухню.
Кухарка слегка испугалась и отшатнулась в сторону.
— Ох, умеешь же ты незаметно подкрасться, — усмехнулась кухарка, — как думаете, у него получится осуществить задуманное в одиночку?
— В одиночку вряд ли, — задумалась воспитательница, — однако у него на пути будут не только враги, но и единомышленники, именно они помогут ему вынести это бремя и победить в неравной борьбе.
— А кто же станет его единомышленником? — поинтересовалась кухарка?
— Из знати вряд ли кто-нибудь захочет его поддержать, а простой люд слишком глуп для этого, — прошептала воспитательница.
— Но тогда некому будет поддержать мнение Ганса о переустройстве правительства, — испугалась кухарка.
— Отнюдь, — с твёрдой уверенностью сказала воспитательница, — пусть никто и не станет, но есть те, кто уже стал его единомышленником.
— И кто же? — удивилась кухарка.
— Его товарищи — дети столь же печальной участи, — ответила воспитательница и с надеждой посмотрела в окно.
Та же маленькая птичка все ещё парила в воздухе.
Глава 3
Ганс пробежал по узенькому коридору с оборванными обоями, миновал крыльцо и прыжком оказался на пустыре.
— Привет, Ганс, — с радостью закричал подбежавший с мячом мальчик и протянул ему кулачок.
Он был одет в столь же отвратительные тряпки, что и Ганс; его коленки были побиты и изодраны, а на локтях красовались мелкие ссадины. По его виду сразу можно было сказать, что этот мальчик был непоседой, а звали его Джованни.
— Здравствуй Джованни, — весело ответил Ганс и влепила его кулачок свой.
— Только тебя и ждали, — добавил подошедший ещё один мальчик.
Этого мальчика отличал высокий рост и большие очки в странной оправе из проволоки. Он вечно поправлял их из-за неудобства, потому что они жутко натирали нос, однако и ходить без них не мог. Этого бедолагу звали Антонио.
— Прости, я снова замечтался, глядя в окно, — ответил Ганс и почесал затылок от неловкости.
— Ничего страшного, мечтать не вредно, а даже полезно, — похлопал по плечу ещё один мальчик, который пришёл вместе с Антонио.
В отличии от всех остальных он был коренастый, со смуглой кожей из-за частой работы в огороде и в ботинках, размер которых был крайне велик для него. При ходьбе он нередко спотыкался о собственные ноги, сбивал мысы о порог, поэтому часто предпочитал ходить босиком, в частности, когда воспитательница не видит, и звали этого сорванца Михаэль.
— Ох, как я уже устал в них ходить, — сказал Михаэль, сняв огромные башмаки и отшвырнув их в сторону, в большой густой куст с колючками, — скажу нашей воспитательнице, что потерял их, — тихонько шепнул он ребятам и подмигнул.
— Эх, Михаэль, ничему тебя не учат ошибки прошлого, — сказал Антонио и поправил очки, — ты уже так делал: она просто снова заставит тебя лезть в колючки за ними, под угрозой, что оставит без сладкого.
— Только я уже не настолько наивный и тупой, — ответил Михаэль, — у нас сладкого уже и в помине как два года не было; нечего меня за дурака держать, — закончил он и нахмурился.
— Ну, зная, нашу воспитательницу, она найдёт и другой шантаж для тебя, — закончил Антонио, и все ребята, кроме Михаэля засмеялись детским искренним лучезарным смехом.
— Эй, хватит уже заливаться, — пробубнил Михаэль, — понял я уже, она у нас креативная, но все же, я попытаюсь устоять перед ее пытками как настоящий рыцарь, — закончил Михаэль, гордо поставив руки в боки.
— Эй, доблестный рыцарь и его подопечные, — окликнул ребят Джованни, — мы в футбол то играть будем?
— Будем-будем, — ответил Ганс, — однако потом нам нужно будет снова собраться в нашем штабе «доблестных рыцарей» и обсудить кое-что.
— Конечно! Обязательно! — хором закричали ребята и побежали играть в футбол.
Солнце выглянуло из-за облаков, словно любуясь маленькими сорванцами.
Джованни подкинул мяч, и игра началась. Антонио дал пас Михаэлю, и тот стал упорно прорываться к воротам.
— Давай, Михаэль! — крикнул в догонку Антонио.
— Не позволю! — закричал в ответ Ганс и, выбив мяч у Михаэля, дал навесной пас Джованни.
Тот с легкостью поймал его и пробил ворота Антонио.
— Да чтоб тебя, Антонио, куда ты смотрел? — разозлился Михаэль.
— Прости, у меня запылились очки, — стыдливо ответил Антонио, поправляя неудобную оправу.
— Ребята, не ссорьтесь, мы же до 3 играем, ещё не всё потеряно, — спокойно сказал Джованни и улыбнулся.
— И то верно, — ответил Михаэль и помчался с мячом к воротам противника.
— Ганс, на ворота, защита справа, — прокричал бегущий вслед Джованни.
Ганс кивнул и преградил дорогу Михаэлю, пытаясь снова выбить мяч у противника из-под ног.
— Нет, второй раз это уже не прокатит, — подумал Михаэль и дал пас только что подбежавшему Антонио. Для бедного запыхавшегося мальчика стоило усилий поймать мяч от своего друга, однако он не только сделал это, но и смог из последних усилий пробить ворота Гансу.
— Ура! — с радостью закричал Михаэль, — сравнялись! Молодец, очкарик, ещё не всё зрение просадил, — добавил он, в прыжке потрепав голову Антонио.
Хоть Михаэль и был резок в словах, Антонио всё равно было приятно услышать от него эти слова — в них была заложена искренняя преданность к своему лучшему другу.
— Конечно, я не мог не забить, мы же с тобой команда, — ответил Антонио, слегка ударив кулачком в плечо Михаэля.
— Ребята, через 10 минут приедут господа, так что поскорее заканчивайте свой матч и идите встречать ваших спасителей, — выкрикнула воспитательница из окна, — а ты, Михаэль, быстро достань свои ботинки из того куста, а то больше не выйдешь во двор играть в футбол: думаешь, я не видела как ты их туда забросил?
Ребята покатились со смеху, а Михаэль покраснел и пошёл в куст доставать свои калоши.
— Предлагаю закончить наш матч и пойти на заседание в наш секретный штаб: мы должны его провести непременно перед приездом «сливок общества», — заявил Ганс, стукнув кулаком о ладонь.
— Согласен, — ответил Джованни, — ну что ж, победила дружба, не правда ли, ребята.
— Да, — закричали мальчуганы, подпрыгнув от радости.
— Да! — подхватил неожиданно подбежавший Михаэль, — я нашёл их, — с гордостью добавил он, подняв вверх заношенные башмаки, — а по какому поводу радуемся то?
Ребята покатились со смеху.
— Михаэль, ты как всегда вовремя, ничего не скажешь, — пропел Джованни, заливаясь красной краской от смеха.
— Уж не поспоришь, — поддакнул Ганс, утирая слёзы со своих глаз цвета небесной синевы, — ладно, пошлите уже, нет времени, на пустую болтовню.
— Эй, а как же матч? И куда идём то? — спросил всё ещё не догоняющий Михаэль.
— Пойдём
