class="p">На противоположной от окна стене, стоят два кресла. Повернувшись друг другу в пол
оборота, смотрят, каждый в своём направлении, чертят незримую линию, возводя вершину
треугольника, как раз на середину дивана. Возможно, ищут консенсус между собой, или же
при исчезновении полумрака, задумались о насущности наступающего утра. Может даже,
ждут сидельцев, чтоб снова подставить продавленные сидушки гостям. Замерев в такой
непривычной позе, боятся пошевелиться. С появлением лучей начинается другое измерение
и им не пристало жить самостоятельной жизнью, так-как всего лишь составляют интерьер
комнаты. Скомканные покрывала показывают, что хозяева долго сидели на них, возможно до
глубокой ночи. Видимо, уставшие, разделись и легли спать, забыв поправить. Об этом так же
говорят, брошенные на них вещи, лежащие грудой. Штанины трико свисают, почти, касаясь
пола.
Между столами приютился старенький журнальный столик с кучей газет и журналов,
плотно уткнувшись своим задом к стене. Теперь, потрескавшимися глазами поперечины,
смотрит молчаливо на квадратные лучи, лежащие на полу. Терпеливо ожидает новую партию
свежепечатанной прессы.
Совсем одиноко, в углу, между окном и стенкой, на полированной тумбе,
взгромоздился старенький телевизор с выгнутым экраном. Захватив серой массой линию
светящихся лучей, отражает мир уличного пейзажа и демонстрирует текущую жизнь. Ему
хочется нырнуть в это пространство цветов и зелени.
Напротив, с другой стороны окна, торшер, поблёскивая висячими сосульками по
периметру абажура, похожего на люстру под потолком, зонтиком висит над головой и строго
охраняет сон своего хозяина. На стареньком диване, в обстиранной тельняшке, спит мужчина
средних лет. Он, запрокинув голову назад, так, что край подушки оказался на шее,
досматривает последние кадры ночного сна. Лёжа на спине, одну руку запрокинул за голову,
другую засунул за поясницу. Наполовину седая голова, волосы прилипли к высокому лбу.
Короткая причёска. Его поза, в какой-то степени, напоминает Статуя Лаокоона работы Паоло
Андреа Трискорни, скульптуру эпохи Античности.
Неожиданно прозвенел будильник. Открыл глаза, откинул одеяло, вскочил с постели,
умылся, оделся, прошёл на кухню.
Жена суетилась около плиты:
– Ты уже готов? – мельком взглянув на меня, как обычно добавила, – Возьми ложку!
Выдвинул ящик кухонного стола, взяв ложку с ножом, стал нарезать хлеб.
– Может, полетишь на самолёте, завтра! Мы бы провели целый день вместе! Я, как раз
отдыхаю! Сходили бы на рынок! Нужно купить постельное бельё, такое, какое нравится нам
обоим! Помнишь, я тебе говорила? Потом на Набережную, давно уже хотели покататься на
теплоходе! – она поставила сковородку на стол и добавила, – Это так далеко! Чем трястись
сутки до Москвы, потом с пересадками до Клайпеды! И вообще, почему именно в Литве?
Можно же встретиться в Москве! Мне кажется, что там, для всех было бы удобнее!.. –
посмотрев на меня, присела за стол и стала рассуждать, держа на весу ложку.
Я взял её маленькие ручки, несильно сжал:
– Нет, на поезде! Мне необходимо в Москве кое с кем встретиться из числа бывших
сослуживцев! Побуду полдня в столице! Ты же знаешь, что это дань памяти! И именно в
Клайпеду! Но, сначала, после всего этого вороха информации, надо собраться с мыслями!
– В такую даль! – с сожалением высказала она.
– Мы, всегда были вместе!.. И теперь, с нами, не будет Альгиса!.. Надо обязательно
посетить его!.. Это глупая смерть в дорожно-транспортном происшествии!.. Ты не знаешь,
сколько раз он меня выручал!.. Благодаря ему, сейчас, стою пред тобой живой и
невредимый!.. Тут возник его образ: «Худощавое, мускулистое лицо, с тонкими чертами,
наклонилось надо мной. Светло-голубые глаза, смотрели тревожно. Без головного убора,
растрепанные, пепельного цвета волосы, выгорели на солнце. Чёлка, прилипшая ко лбу, в
маслянистой жидкости. Среди них запутались крупинки песка, камешек и эта же, вязкая
жидкость на самом кончике волос и около ушей. Его лицо было в копоти и в поту, масляный
нагар виделся даже на шее. Альгис усадив меня на землю, похлопал по плечу левой рукой.
Другой держал за окровавленную шею. Голова гудела трубой органа нижнего регистра. В
ушах звон. Сейчас, он был похож на рыбу, вытащенную из воды. Встав на корточки, что-то
говорил, или кричал. Но никаких звуков кроме зуммера не было слышно. Смотрелось
смешно. Поймав себя на мысли, невольно улыбнулся, вместо улыбки, из-за боли, лишь
вытянулась вниз левая сторона губ. Попытался подбодрить его. Вдруг он резко дёрнулся в
сторону, отпустив меня. Я, не усидев на месте, ударился спиной обо что-то неровное. Боль
резанула между лопаток. Альгис, вскинул автомат, произвёл несколько коротких очередей,
влево, верх, в сторону гор. Примерно в метре от меня, увидел, как языки пламени вылетали
из ствола и делились на несколько частей в пламегасителе, резко пропадали, но выстрелов не
слышал. Хотя ощущал всем своим телом и болью в голове. Потом снова и снова. Меня
каждый раз обдавало теплом ударной волны. Я закрыл уши ладонями и зажмурил глаза.
Перестав стрелять, мой товарищ, забыв про меня, вскочил и перебежками затерялся за
подбитой техникой. Что-то случилось. Лежа между камней, посмотрел туда, но ничего не
увидел. Стал озираться по сторонам. Вокруг никого не было. Я остался один. Как будто все
вымерли, меня забыли. Глаза наткнулись на автомат, который валялся около ноги.
Схватившись за антабку, потянул его к себе. Сцепившись за ствол, попытался встать,
упираясь прикладом об землю, ничего не получилось. Наверное, идёт бой! Надо пойти и
помочь ребятам! Они нуждаются в моей помощи. «Ре-бя-та! Вы где! Есть кто жи-вой!..»
Теперь, я был похож на ту рыбу. Открывал рот, кричал, но звуков не слышал. Совершенно не
владел обстановкой. Тихонечко подполз к укрытию, кое-как уселся и опёрся плечами об
колёса БТР. Чтоб не рухнуть на острые камни, расставил пошире ноги. Знал, что снизу ни кто
не пойдёт. Закинув ремень за шею, взявшись за пистолетную рукоятку левой рукой, правой
рукой за цевьё, принял изготовку для стрельбы. Повернув голову направо, в сторону ствола,
упёрся взглядом об край подбитой боевой техники. Теперь был готов выстрелить в первого,
кто появится из-за БТР. Но так долго удерживать автомат не смог. Может приготовить
гранату? Пощупал, граната была на месте. Это меня успокоило. Началось ожидание.
Чувствовал, как уходят силы. Руки слабели, глаза закрывались. Клонило ко сну. Удерживая
автомат левой рукой, правой на всякий случай продёрнул палец в кольцо гранаты. Почему-то
становилось хорошо и никуда не хотелось идти, или бежать, что-то делать. Вот так бы лежал
и лежал… Неожиданно, откуда-то, выскочил Альгис, наклонился, вырвал из рук автомат с
гранатой, резко взяв за руку. Ну что, что ему надо? Мне было больно, хотелось что-то
сделать, может даже сделал,
