эта девушка умерла. Глупо и нелепо. По какой-то причине сама порвала на себе жемчужное ожерелье. Я потом уже узнала, что оно — подарок того самого генерала. Девушка поскользнулась на жемчужине и с размаха ударилась затылком о край небольшого столика.
Вот так иногда бывает…
— Помочь вам умыться? — выдернула меня из размышлений служанка.
— Нет, оставь меня.
— Я через час принесу вам легкий завтрак и помогу одеться для прогулки в саду. Лекарь сказал, что они — самый лучший способ восстановления.
Я кивнула, и высокая смуглая брюнетка вышла из комнаты. Я запрокинула голову и прислонилась затылком к краю окна. Затылок до сих пор ныл после падения. Поморщившись, я предпочла положить голову на колени. Снова вздохнула и посмотрела, как над крышами домов занимается заря.
Красивое зрелище.
Мильфея, местное светило и божество, выходило на небосклон и золотило белый камень построек. Если бы я не была уверена, что нахожусь в другом мире, подумала бы, что меня похитил турецкий шейх и привез в свое поместье в старом городе. Невдалеке виднелись купола храма, напоминавшие купола мечети, но поклонялись тут Великой Мильфее, дающей и отбирающей жизнь, и Великой Лиме, тоже дающей и отбирающей. Только Мильфея чаще упоминалась как доброе божество, то Лиму обычно винили во всех бедах.
На улицах, несмотря на ранний час, появлялись люди. Неудивительно. Днем здесь стоит та еще жара, и все предпочитают пережидать ее дома.
Я мечтала окунуться в голубое море, видное мне в окно, ощутить его неповторимую прохладу и вкус соли на губах… но меня не выпускали даже из дома. Подозреваю, в этом было виновато не только мое состояние.
Как я успела понять, самостоятельные прогулки, а тем более купание девушек высокого положения, здесь не приветствовались, а я угодила в тело именно такой. Семья девушки… моясемья — теперь даже думать нужно именно так — переехала в этот приморский город откуда-то с севера сравнительно недавно, как и другие из свиты нового наместника этой провинции. Сама провинция и ее столица назывались Эверет. Я заметила, что моя семья отличается от местных жителей цветом кожи и волос: мы были невысокими белокожими блондинами, а местное население имело темный цвет волос, смуглую кожу и высокий рост.
— Пс! Эмма! — прерывая мои размышления, внезапно раздался мужской шепот откуда-то снизу. — Я здесь!
Глава 2
Глава 2
Если Эмма, то есть прошлая я, была влюблена в этого — хм, как же обозвать-то его, чтобы не обидеть? Восторженного молодого человека? — то я понимаю, чем ее не устроил генерал по прозвищу Безжалостный пес. А то, что он ее не устроил, было понятно уже по тому, что девушка демонстративно порвала его подарок — жемчужное ожерелье. Возможно генерал и скрюченный подагрой старик, которого увидеть своим мужем не захочет ни одна нормальная молодая девушка, но это же не повод вести себя так экзальтированно.
Но если Эмма была похожа на своего воздыхателя, то эта выходка вполне вписывалась в постепенно рисуемый мной образ девушки.
— Эмма! Как же я переживал, когда узнал, что с тобой случилось несчастье! Казалось, Мильфея для меня навсегда укрылась покрывалом скорби! Мир покачнулся, звезды пропали с небосклона, а Лима явила свой жестокий лик, заставляя утонуть в обрушившемся на меня горе. Я так переживал, что на несколько дней слег с нервной горячкой и смог вернуться к жизни, только когда мне сказали, что с тобой все хорошо! Ты — звезда моего сердца, яркий луч во мраке небытия, оазис посреди жестокой пустыни! Я бы умер вместе с тобой! Без тебя жизнь теряет краски, рассыпается осколками и ранит жестокими укусами! Я…
Невысокий, как и сама девушка, смазливый беловолосый парень с тонкими чертами лица стоял передо мной на одном колене, размахивал руками, унизанными перстнями, и нес весь этот пафосный бред, явно ожидая, что я проникнусь и кинусь ему на шею.
А я стояла и жалела, что впустила этого ненормального в окно. Наверное, нельзя было этого делать, но я решила, что в моем случае любой источник информации — благо. Тем более, судя по тому, как ловко и быстро он взобрался, стало понятно, что делал он это не первый раз. И я очень сомневаюсь, что о таких визитах никто не знал. Но тем не менее и не препятствовал им. А значит… Нужно разбираться.
Но не успел парень оказаться внутри, как из него полились все эти высокопарные признания. И, судя по тому, что в его глазах проскакивало все больше недоумения, Эмме это очень нравилось и реагировала она иначе. У меня возникло подозрение, что эти двое начитались одних и тех же романов о прекрасных дамах и куртуазных рыцарях. Один такой лежит на тумбочке рядом с кроватью, и я его даже прочла. Плевалась, продиралась через подобные только что услышанному диалоги, но читала, пытаясь хоть так расширить свои знания об этом мире.
— Эм-м-м, а кто ты такой? — наконец, я смогла вклиниться в поток слов.
Парень так опешил, что даже рот раскрыл, а потом быстро-быстро захлопал глазами, которые подозрительно заблестели.
— К-как это кто? Эмма?! — выдавил он.
— Прости, но после злополучного падения, когда моя жизнь висела на волоске и Мильфея уже открыла для меня свои объятия, я потеряла память.
Я постаралась перенять его манеру общения и тоже хлопнула глазами. А оптом приложила руку ко лбу, будто закрываясь от жестоко мира, обойдя по дуге парня, вышла из угла, куда он загнал меня пылкими признаниями, и «обессиленно» упала в кресло.
— Мне так жаль… Я так растеряна…
Вздохнула, осознав, что дальше так притворяться не смогу. Это точно не для меня. Наверное, потому и личная жизнь не задалась.
— Как?! Совсем ничего?! — Глаза блондина сделались очень большими. — Эмма, но мы ведь друг друга любим почти с самого детства! Наши родители уже готовились заключить нашу помолвку! Ты не могла меня забыть!
— Какую помолвку? — нахмурилась я.
Выходить замуж за этого инфантильного, женоподобного парня у меня не было никакого желания. А как же тогда генерал с его ожерельем?
— Как?! Ты не помнишь и этого?!
«Ну, конечно, я не помню ничего из своего прошлого, но помолвку
