В окружении. Вернулись наши танки, и противник не выдержал напора. Сражаться как следует я не мог из-за ноги, но зато подбадривал товарищей. Очень волновался. Из окна мне было видно абсолютно все: давешние парашютисты бились как тысяча чертей. Теперь у меня есть платок из парашютного шелка – желтые и зеленые полосы на коричневом фоне – прекрасно подходит к цвету моей щетины, но завтра придется ее сбрить: меня отправляют подлечиться. Я так болел за наших, что запустил в Джонни кирпичом, когда он опять промазал, и теперь у меня еще двумя зубами меньше. На эту войну зубов не напасешься.
X
Привычка сглаживает эмоции. Высказал это Югетте – ну и имена же у них здесь, – когда танцевал с ней в Центре Красного Креста, а она мне и говорит: "Вы – герой". Не успел придумать достойного ответа, потому что Мак хлопнул меня по плечу – пришла пора уступить ему партнершу. Остальные девушки говорили по-английски плохо, а оркестр играл слишком быстро. Нога меня еще немного беспокоит, ну да ладно, через две недели все равно отправляемся. Я отыгрался на одной нашей девице, но форменное сукно слишком толстое, оно тоже сглаживает эмоции. Здесь много девушек, они все же понимают, что им говоришь, и я от этого краснею, но с ними ничего особенного не сделаешь. Стоило мне выйти на улицу, и я сразу же нашел множество других, совсем других, более понятливых девушек, но это как минимум пятьсот франков, да и то в виде исключения для раненого. Забавно, что все они говорят с немецким акцентом.
Мак потерялся из виду, и мне пришлось одному выпить весь коньяк. Сегодня утром у меня страшно болела голова, наверное, в том месте, куда этот коньяк ударил, – или это был кто-то из комендатуры? Денег у меня больше не осталось, потому что я прикупил у одного английского офицера французские сигареты, от которых до сих пор во рту такой привкус… Выбросил их к черту, такая гадость, не зря англичанин мне их сбагрил.
XI
Когда выходишь из магазина Красного Креста с коробкой сигарет, мыла, сладостей и газет, местные провожают тебя взглядом до конца улицы. Непонятно почему: они, конечно же, продают свой коньяк достаточно дорого, чтобы все это себе купить, да и жены у них чего стоят.
Ступня моя почти зажила. Не думаю, что пробуду здесь долго. Сигареты свои продал, чтобы хватило деньжат куда-нибудь выйти, а потом стал стрелять у Мака, но его не так-то просто расколоть. Скука, да и только. Сегодня вечером иду в кино с Жаклиной, встретил ее вчера вечером в клубе, но, по-моему, она не шибко умна: каждый раз отпихивает мою руку, да еще и не прижимается, когда танцует. Местные солдаты – просто ужас: у них у всех разная форма и все всегда нараспашку. В общем, только и остается, что ждать сегодняшнего вечера.
XII
Опять на месте. Все-таки в городе было не так тошно. Продвигаемся очень медленно. Каждый раз, как заканчивается артподготовка, высылаем патруль, и каждый раз один из патрульных возвращается подпорченным каким-нибудь снайпером-одиночкой. Тогда снова начинается артподготовка, вылетают бомбардировщики, которые сносят все вокруг, а две минуты спустя опять начинают стрелять снайперы. Вернулись самолеты, насчитал семьдесят два. Самолеты не очень большие, но ведь и деревня совсем маленькая. Отсюда видно, как штопором падают бомбы и вверх поднимаются красивые столбы пыли, наверное, из-за них звук такой приглушенный. Ну вот, снова идти в атаку, но сначала высылаем вперед патруль. Мне, как всегда, везет – опять в патруле. Полтора километра пешком, не люблю так много ходить, но на этой войне у нас не спрашивают, что мы любим, а что – нет. За руинами сбиваемся в кучу; похоже, во всей деревне не осталось ни одного целого дома. Судя по всему, и жителей тоже осталось кот наплакал, а у тех, которые нам попадаются навстречу, странные, если они целы, лица, а ведь они должны бы понять, что мы не можем рисковать людьми, чтобы спасать вместе с ними и их дома; да и дома-то у них совсем старые, неказистые. И потом, для них это единственный способ избавиться от тех, с той стороны. В общем, это-то они понимают, хотя кое-кто думает, что есть и другие способы. В конце концов, это их дело; может быть, им были дороги эти дома, но сейчас уже наверняка не так дороги, особенно в таком состоянии.