видел не дальше десятка метров. Он приподнял и чуть-чуть потряс руль. Из фонарика сначала мигнула, а затем вырвалась струя белого света, оттесняя кудрявый дым. Теперь парень видел дорогу.
Он лениво крутил педали, пока навстречу ему летели огненные шары. Приближаясь, они обрастали черной клеткой и тонкой ножкой пронзали тротуар. По мнению Сэмюэля, Пейлтаун был единственным графством, где круглые сутки горели уличные фонари. Направляли людей сквозь туманный океан, словно маяки.
Путь занимал десять минут, но парень никуда не спешил. Вид пустой улицы завораживал и распалял воображение. Сонный разум дорисовывал рыскающих меж прямоульных ульев глазастых тараканов и парящего высоко в небе черва с человеческим лицом.
Сэмюэль помотал головой.
«Четыре медных нила за два килограмма гречки, сто двадцать за недельную аренду, двадцать четыре за мазь», — подсчитывал парень. После смерти матери обязанность следить за деньгами перешла ему. Он долго брыкался, но спустя какое-то время полностью распробовал вкус власти. Расчеты успокаивали.
Вдруг гром сотряс улицу, в правый бок Сэмюэля что-то сильно ударило и сбило с велосипеда на середину дороги. Обломки кирпичей, доски и металлические прутья дождем посыпались из смога.
— Ч-что, — поднялся парень.
На велосипеде животом вниз лежало обгорелое тело мужчины. Пол головы покрывали гнойные нарывы неизвестного цвета, на месте второй половины тлела огромная дыра. Руки что-то сжимали на груди.
«Взрыв газа или, может... тауматургия?» — с надеждой подумал Сэмюэль.
Парень подбежал к мужчине и небрежным пинком столкнул с велосипеда.
— Кажется, не заляпал, — осмотрел он раму и руль. Даже фонарь исправно светил.
Сэмюэль бросил изучающий взгляд на труп и брезгливо опрокинул на спину ногой. Трогать голыми руками он не рисковал. Мужчина мертвенно-бледными пальцами крепко сдавливал края помятой книги.
«А это я заберу», — улыбнулся под платком парень.
Сэмюэль смешно оглядел обломки и нашел погнутый железный прут.
«Сойдет, — схватил он инструмент и просунул меж ладоней. — Деньги лишними не бывают».
Парень налег всем телом и высвободил книгу из крепкой хватки мертвеца. Сэмюэль потянулся к находке, как мужчина резко схватился за его руку.
— Сны, — прохрипел незнакомец. В единственном глазу танцевало пламя чуждого цвета, капилляры и радужка выглядели как детский рисунок солнца. — Приди в мои сны!
Парень со страху пнул мужчину в голову, и недомертвец обмяк на дороге.
— О боги, боги, боги! — отскочил в сторону Сэмюэль.
Он не отрывал взгляда от трупа, ожидая пока тот снова встанет. Но мужчина уже испустил дух.
Когда Сэмюэль услышал беспокойные голоса со стороны взрыва, то подскочил к велосипеду и закинул книгу в портфель. Он желал сбежать до прихода стражей. Охотники за мистикой тщательно обыскивали всех свидетелей. Будь то сожители или обычные прохожие.
Спустя пару минут энергичного кручения педалей впереди из желтой дымки прорезался величественный силуэт завода. Сердца Пейлтауна. Все дороги графства вели к нему. Построенный во времена Острокийско-кенской войны для производства оружия. В мирное время он выпускал бытовые артефакты: охладители, сушилки для одежды и многие другие.
Сэмюэль закрепил звенящей цепью велосипед у бурой кирпичной стены и шагнул внутрь. Вдоль павильонов тянулся длинный темный коридор. Дойдя до нужной двери, парень замер.
«Рунический цех», — гласила табличка сбоку от огромного листа металла, покрытого ржавыми пятнами.
Он сунул руку в карман брюк и вытащил ключ. Пару раз прокрутил в замке. После щелчка парень схватился двумя руками за выпирающую ручку и налег всем телом. Лист поддался, открывая вид на безлюдный цех.
По центру рядами строились зеленые станки вместе с небольшими металлическими столиками. От каждой машины поднималась толстая серая труба. На потолке они соединялись в одну кишку, что тянулась сквозь все цеха.
Металлические капилляры со свисающими лампами тянулись между боковых стен. На заводе не использовались газовые светильники. Любая авария рисковала подорвать емкости с газом вместе со всеми работниками, поэтому на замену пришли мана-лампы. В отличие от собратьев они были безопасны.
Сэмюэль змейкой обошел станки и обыденно щелкнул переключателями. Павильон заполнил гул просыпающихся машин.
Каждая требовала полчаса на прогрев перед работой. Парень бросил взгляд на настенные часы над входом. На круглой белой равнине за мутным стеклом старшая сестра села на цифре четыре, а средняя встала на пятерке. Чуть больше получаса до начала смены.
Он любил приходить пораньше и наблюдать, как цех заполняли остальные работники. Парень повторял ритуал пять лет. Верил, что однажды заметят и отплатят по заслугам. Сэмюэль ждал повышения.
Взгляд метнулся в конец павильона. За рядами станков пряталась сколоченная из металлических листов постройка. Черное пятно на белом полотне. Посередине стены выступала деревянная дверь с табличкой. Со своего места парень не видел надпись, но знал. Чернильные витиеватые узоры собирались в текст: «Глава цеха. Андреа Синков».
«Когда-нибудь».
Сэмюэль получал скромную недельную зарплату рабочего завода, которой впритык хватало на двух человек. Даже получалось откладывать по чуть-чуть. Накопления парень пускал на билеты на театральные пьесы в единственном театре на улице Завилова.
Он плюхнул на рабочий столик черный портфель и отстегнул блестящую защелку. Кожаная обложка с алыми каплями по краям, скомканные желтоватые страницы. Книга выглядела ужасно, если не хуже.
Сэмюэль поднес том ближе к лицу. Принюхался. От книги разило сырой землей и пеплом. Мучительная смерть.
«Хоть бы тауматургия, хоть бы тауматургия», — с замиранием сердца он раскрыл обложку.
Парень желал денег. Чем больше,
