Эти уговоры как будто действовали. Арта чувствовала, как расслабляются ее мышцы, как дышится медленнее, ровнее. Сделав глубокий вдох, расправив плечи, она отправилась на работу.
Стараясь ничем не привлечь внимания, она нечаянно пришла на работу на десять минут раньше — поразительный факт для всех, кто ее знал, но было утро понедельника, и этого никто не заметил. Арта сидела за своей стойкой кассира, и каждая минута казалась ей часом, а каждый час — жизнью. Она испытывала странную отчужденность от привычного окружения, но тут же подавила мысль отказаться от опасного предприятия. Страх и паника, к счастью для нее, ушли в подсознание.
Когда пробило шесть и один из вице-президентов закрыл и запер массивные двери, Арта быстро подвела итог и выскользнула в женский туалет; здесь в кабинке она сняла верхний слой липкой ленты и спустила в унитаз. Потом взяла пачки поддельных денег и прикрепила их к ленте, несколько раз топнув, чтобы убедиться, что ни одна пачка не выпадет при ходьбе.
Убедившись, что все готово, она вышла и задержалась в вестибюле, пока все остальные кассиры не поместили свои денежные ящики в сейф и не вышли. Ей нужны были всего две минуты одиночества в огромном стальном кубе, и Арта эти две минуты получила.
Задрав юбку, девушка точными движениями поменяла поддельные пачки на настоящие.
Выйдя из сейфа и попрощавшись с вице-президентом, она не могла поверить, что ей действительно все удалось.
Придя домой, Арта тут же сбросила юбку, достала пачки купюр и пересчитала. 51 тысяча долларов.
Мало.
Она ощутила жгучее разочарование. Нужно по меньшей мере вдвое больше, чтобы покинуть страну и обеспечить себе минимальный уровень комфорта, увеличивая свое состояние разумными вложениями.
Легкость операции сделала Арту безрассудной. «Осмелюсь ли я повторить ее?» — подумала она. Деньги Федерального резервного банка уже сосчитаны, и до среды их не отправят в отделения. Завтра вторник. Есть возможность взять еще, пока кража не обнаружена.
Почему бы и нет?
Ее будоражила мысль о том, чтобы ограбить дважды один и тот же банк. Может, Арте Касилио для этого не хватило бы решимости, но Эстеллу Уоллес не нужно было уговаривать.
В тот же вечер она купила в лавке подержанных вещей большой старомодный саквояж и сделала в нем двойное дно. Уложила деньги и вещи, и на такси поехала в международный аэропорт Лос-Анджелеса, оставила саквояж в ячейке камеры хранения и купила билет на вечерний рейс в Сан-Франциско.
Неиспользованный билет на вечер понедельника девушка завернула в газету и выбросила в урну. Делать больше было нечего, поэтому она вернулась домой и заснула как убитая.
Вторая кража прошла так же гладко, как первая. Через три часа после того как Арта в последний раз вышла из Беверли-Уилширского банка, она уже пересчитывала деньги в отеле в Сан-Франциско. Общая сумма составила 128 тысяч. Не слишком много, учитывая нынешнюю инфляцию, но вполне достаточно для ее целей.
Следующий шаг был относительно прост. Арта посмотрела в газетах расписание отхода судов и нашла «Сан-Марино», фрейтер, отправляющийся в шесть тридцать на следующее утро в Окленд, в Новую Зеландию.
За час до отхода она поднялась по трапу. Капитан утверждал, что не берет пассажиров, но согласился за взаимно приемлемую сумму — Эстелла подозревала, что эта сумма пойдет капитану в карман, а не в казну компании.
Эстелла переступила порог офицерской столовой и на мгновение замерла в неуверенности, встретив оценивающие взгляды шестерых мужчин.
Медные волосы падали ей на плечи, почти сливаясь с медным загаром. Она надела длинное, обтягивающее розовое платье, которое выделяло все что нужно. Единственным украшением был браслет из белой кости. Ее простая элегантность потрясла поднявшихся ей навстречу офицеров.
Капитан Мастерс, высокий, седеющий, подошел к ней и взял за руку.
— Мисс Уоллес, — сказал он, тепло улыбаясь, — приятно видеть, что вы здоровы.
— Думаю, худшее позади, — заметила она.
— Должен признаться, я начинал тревожиться. Вы пять дней не выходили из каюты, и я опасался худшего. На борту нет врача, и мы оказались бы в трудном положении, если бы вы заболели.
— Спасибо, — тихо поблагодарила она.
Он чуть удивленно взглянул на нее.
— За что спасибо?
— За заботу. — Она пожала ему руку. — Обо мне очень давно никто не заботился.
Он улыбнулся и подмигнул.
— Для этого на судне и существует капитан.
Потом повернулся к офицерам.
— Господа, позвольте представить мисс Эстеллу Уоллес, которая оказала нам честь, согласившись своим присутствием скрасить плавание до Окленда.
Начались представления. Эстеллу позабавило, что почти у всех офицеров были номера. Первый помощник, второй помощник, даже четвертый помощник. Все пожимали ей руку так, словно та была из хрупкого фарфора, все, кроме старшего механика, низкорослого и широкоплечего, говорившего со славянским акцентом. Этот наклонился и поцеловал кончики ее пальцев. Первый помощник подозвал стюарда, который стоял за небольшой барной стойкой красного дерева.
— Мисс Уоллес, что желаете?
— А можно «Дайкири»? Хочется сладкого.
— Конечно, — ответил первый помощник. — «Сан-Марино», может, и не роскошный круизный лайнер, но у нас лучший бар на этой широте Тихого океана.
— Надо быть честным, — добродушно укорил его капитан. — Вы забыли упомянуть, что наше судно единственное на этой широте.
— Это всего лишь мелкая подробность, — пожал плечами первый помощник. — Ли, один из твоих знаменитых «дайкири» для молодой леди.
Эстелла с интересом наблюдала, как стюард искусно выжал лайм и смешал ингредиенты коктейля. Все его движения были театрально выразительными. Ледяной напиток оказался очень вкусным, и ей пришлось сдерживаться, чтобы не выпить все одним глотком.
— Ли, — сказала она, — вы чудо.
— Так и есть, — подтвердил Мастерс. — Нам повезло, что он у нас на борту.
Эстелла сделала еще глоток.
— Кажется, у вас много азиатов в команде.
— Замена, — объяснил Мастерс. — Когда мы пришли в Сан-Франциско, десять человек из команды списались на берег. К счастью, до нашего отхода явились наниматься Ли и еще девять корейцев.
— Все это очень странно, если хотите знать мое мнение, — заметил второй помощник.
Мастерс пожал плечами.
— Члены экипажа регулярно списываются на берег с тех пор, как кроманьонец построил первый плот. Ничего странного в этом нет.
Второй помощник с сомнением покачал головой.
— Один или два — возможно, но не десять! «Сан-Марино» отличный корабль, и у нас отличный и справедливый капитан. Для такого массового исхода не было причин.
