и так далее.
Ближайший колл-центр от Максима находился за три улицы, если идти напрямик через старый район и небольшой парк между новостройками. За десять-пятнадцать минут вполне можно дойти пешком, что отменяет необходимость толкаться в общественном транспорте и подолгу мёрзнуть на остановках.
Одно страшно — до работы придётся добираться в тёмное время суток, в самый час, когда всё быдло с окраин выбирается бухать на природу. Максим уже бывал однажды в старом районе и еле оттуда ноги унёс — местные если не закурить/мелочи с тебя спросят, так найдут тысячу и одну причину пристать с расспросами.
Что творилось в парке по соседству — и подумать страшно! Говорят, там пару раз люди пропадали, а в местном водоёме регулярно вылавливают тела...
Несмотря на страх, у Максима и выбора-то, по сути, не было. Или в колл-центр на относительно хорошую зарплату, либо связываться с родственниками. Если выбирать между пьяным быдлом и роднёй, то Максим однозначно выберет первое. С этими хотя бы понятно, что делать — газовым баллончиком в рожу, да бежать! А вот с семьёй так не проканает...
За два часа до первой смены Максим сидел за столом на кухне и всё никак не мог притронуться к еде. Поужинать надо было, так как на рабочем месте он есть стеснялся. Но всё вокруг было не так! Парень привык, что в этой квартире всегда жила бабушка, сколько он себя помнил. С кухни часто пахло свежей выпечкой, на обед всегда был лучший в мире суп на мясной косточке, в чайнике заварен любимый бабушкин чай, который она смешивала сама, добавляла туда ингредиенты с огорода.
А сейчас её нет.
Её любимые иконы в правом углу кухни сиротливо глазели на Максима свысока. В тусклом освещении лампы на потолке, которую давно пора сменить, от игры причудливой светотени казалось, будто святые образы сильно опечалены. Молчаливо наблюдают за Максимом со своего постамента.
Тишину нарушил звук падения.
Парень дёрнулся, начал озираться в поисках источника шума. Он встал из-за стола, бросил взгляд на пол — одна из икон лежала изображением вниз. Максим поднял её, перевернул и снова вздрогнул — образ святого как-то странно смотрел прямо на него, как бы молодой человек не поворачивал икону.
Парень вернул святой образ на законное место и тяжко выдохнул.
И снова раздался шум, но уже от входной двери.
Некто барабанил кулаком по старой советской двери с таким напором, будто казалось, что сейчас её снесёт с петель.
«Наверное, алкаши-соседи опять дверь перепутали», — промелькнуло в голове у Максима.
Удары в дверь не прекращались, колотили точно в квартиру парня.
— Открывай, гадёныш! — отчётливо раздался голос вечно пьяного отца. — Мы знаем, что ты дома! В окне свет горит!
Макса передёрнуло покруче, чем от внезапно упавшей иконы.
Чего парень точно не ожидал, так это нежеланного визита родственников. С похорон прошёл всего один день, не думал Макс, что алчные родственники так быстро возьмутся за него всерьёз.
Парень осторожно проскользнул в коридор, откуда раздавались крики и угрозы под аккомпанемент долбёжки в дверь. Настораживало другое — отец обмолвился словом «мы». Это означало, что заявился сюда не один, скорее всего, прихватил братца-алкаша дядю Славу.
«Что же мне делать?», — заметался Макс.
Они точно не уйдут в ближайшее время, времени у них явно больше, нежели у парня, хоть всю ночь могут под окнами дежурить. Прогулять свой первый рабочий день точно не вариант, так как альтернатив для подработки на горизонте не видно.
Макс вернулся в комнату, где не горел свет, а окна выходили во двор. Тихонечко спрятался в уголке за занавеской, выглянул в окно: снаружи было темно, однако парень смог разглядеть перед подъездом знакомый силуэт. Дядя Слава стоял в своём стареньком камуфляжном костюме, который носил ежедневно, смолил дешёвые папироски, внимательно вглядывался в каждого прохожего на улице. Такие как он обладают самой настоящей суперсилой распознавать в незнакомцах на улице тех, с кого можно что-то спросить — мелочь там, закурить или нечто в этом роде. Сейчас он занимался поиском очередного бедолаги, к которому можно присесть на уши, хотя Макс точно знал, какое поручение оставил для дяди отец.
На часах уже семь вечера, пора собираться в ночную смену, но что делать с агрессивными родственниками Макс так и не придумал. В дверь без конца долбился отец, дядя Слава во дворе не покидал пост. Парень точно знал, что адекватного разговора с визитёрами не состоится, с огромной долей вероятности дойдёт до рукоприкладства. Разумеется, это будет избиение в одну калитку, так как Макс никогда драться не умел и не любил, зато мужики в его семейки всегда решали вопросы «ударом в дыню», едва им что-то не нравилось.
А повод избить парня у них был самый, что ни есть, весомый.
Макс решился на отчаянный блеф: он подошёл к входной двери, набрался смелости и громко произнёс:
— Проваливай! Я вызвал полицию!
Удары в дверь прекратились, отец притих на какое-то время. Видать, пытался раздуплить — сделают ему что-то представители закона или нет?
— Ах ты сволочь! — с презрением выпалил отец. — На родного отца волков позорных вызвал! Ты совсем там оборзел не по понятиям себя вести?! Уже и поговорить с семьёй не можешь как нормальный пацан?!
— Они приедут через десять минут, — продолжил гнуть свою линию Макс, хотя его сердце так и рвалось наружу от волнения. — Проваливай! Мне не о чем с тобой говорить!
— Так, да? — с вызовом рявкнул отец. — Ну всё! Мы с тобой хотели по-людски, а ты как крыса себя ведёшь! В следующий раз мы не будем такими вежливыми!
Знал Максим, как это у отца «по-людски» общаться: ты будешь выслушивать гадости в свой адрес, со всем соглашаться и если посмеешь хотя бы один намёк на возражение, то будешь бит, якобы по закону. Парень много раз такое видел, пока не съехал из родительского притона к бабушке.
Отец ни разу не соврал, когда обещал вернуться. Он вернётся, причём, довольно скоро. Скорее всего, использует излюбленную тактику подкарауливания. Как на зло, дом довольно старенький, вход во двор осуществляется через тёмную арку, а рядом ещё стоят мусорные контейнеры. Вариантов, где могли поджидать родственники, уйма.
Макс выглянул в окно из безопасного угла: отец реально забоялся полиции, вышел из подъезда, что-то сказал дяде Славе, громко матюкнулся на весь двор, и они ушли со двора в сторону тёмной арки.
«Боже, как же
