хотели все разрушить, превозносили. С чернокожими американцами и другими, кто хотел прославить Запад и приумножить его, говорили так, словно они были вероотступниками. Все чаще их называли самыми страшными именами. Любовь к обществу, в котором они находились, рассматривалась как аргумент против них.
В то же время стало неприемлемым говорить о любом другом обществе в отдаленно похожем ключе. Несмотря на все невообразимые злоупотребления, совершаемые в наше время Коммунистической партией Китая, почти никто не говорит о Китае ни на йоту с той яростью и отвращением, которые ежедневно изливаются на Запад изнутри. Западные потребители по-прежнему покупают свою одежду в Китае по дешевке. Попытки бойкота не получили широкого распространения. Надпись "Сделано в Китае" не является позорным знаком. В этой стране сейчас происходят ужасные вещи, и все равно к этому относятся как к норме. Авторы, которые не разрешают переводить свои книги на иврит, радуются, когда они появляются в Китае. А компания Chic-fil-A получает больше нареканий за то, что делает свои сэндвичи дома, чем Nike за то, что производит свои кроссовки в китайских потогонных цехах.
Потому что на развитом Западе действуют несколько иные стандарты. Что касается прав женщин, прав сексуальных меньшинств и, конечно, в особенности, когда речь заходит о расизме, все преподносится так, будто никогда не было хуже, чем в тот момент, когда не было лучше. Никто не может отрицать бедствие расизма - бедствие, которое в той или иной форме встречается на протяжении всей истории человечества. Тенденции "группа-группа-от группы" исключительно сильны в нашем виде. Мы не настолько развиты, как нам хотелось бы. Тем не менее, в последние десятилетия ситуация с расовым равенством в западных странах была лучше, чем когда-либо. Наши общества прилагают усилия, чтобы выйти за рамки расы, руководствуясь примером некоторых выдающихся мужчин и женщин любого расового происхождения, но в первую очередь - выдающихся чернокожих американцев. Не было неизбежностью, что западные общества разовьют или даже будут стремиться к той традиции расовой терпимости, которую мы имеем.
Не было неизбежностью, что мы окажемся в обществе, где расизм справедливо считается одним из самых отвратительных грехов. Это произошло потому, что многие храбрые мужчины и женщины сделали это, боролись за это положение и отстаивали свои права.
В последние годы стало казаться, что этого боя никогда не было. Как будто это был мираж. В последние годы я стал думать о расовых проблемах на Западе как о маятнике, который качнулся мимо точки коррекции и перешел в коррекцию. Как будто если маятник останется в небольшом перекосе достаточно долго, то равенство может быть установлено более прочно. Сейчас уже ясно, что, какими бы благими намерениями ни обладало такое убеждение, оно было крайне ошибочным. Расовый вопрос сейчас стоит во всех западных странах так, как не стоял уже несколько десятилетий. Вместо дальтонизма нас подтолкнули к расовому сверхсознанию. Теперь нарисована глубоко искаженная картина.
Как и все общества в истории, все западные страны имеют в своей истории расизм. Но это не единственная история наших стран. Расизм - не единственная линза, через которую можно понять наши общества, и все же он все чаще становится единственной используемой линзой. Все в прошлом рассматривается как расизм, и поэтому все в прошлом оказывается запятнанным.
Хотя, опять же, только в западном прошлом, благодаря радикальным расовым линзам, которые накладываются на все. В настоящее время по всей Африке существует ужасный расизм, выражаемый черными африканцами против других черных африканцев. Ближний Восток и Индийский субконтинент изобилуют расизмом. Побывайте на Ближнем Востоке - даже в "прогрессивных" странах Персидского залива - и вы увидите, как работает современная кастовая система. Есть расовые группы "высшего класса", которые управляют этими обществами и получают от них выгоду. А еще есть незащищенные иностранные рабочие, которых привозят на работу в качестве импортируемой рабочей силы. На этих людей смотрят свысока, плохо с ними обращаются и даже избавляются них, как будто их жизнь ничего не стоит. А во второй по численности населения стране мира, как известно любому, кто путешествовал по Индии, по-прежнему ярко и ужасающе действует кастовая система. Она до сих пор доходит до того, что некоторые группы людей считаются "неприкасаемыми" без всякой причины, а лишь по случайности рождения. Это отвратительная система предрассудков, и она очень жива.
Однако мы очень мало слышим об этом. Вместо этого мир получает ежедневные отчеты о том, что страны мира, в которых по любым меркам меньше всего расизма и где расизм вызывает наибольшее отвращение, являются очагами расизма. У этого искаженного утверждения есть даже последнее продолжение: если в других странах и есть расизм, то это потому, что Запад экспортировал туда этот порок. Как будто незападный мир всегда состоит из эдемских невинностей.
И здесь снова очевидно, что была создана некая несправедливая бухгалтерская книга. Книга, в которой к Западу относятся по одним стандартам, а к остальному миру - по другим. Книга, в которой кажется, что Запад не может поступать правильно, а остальной мир не может поступать неправильно. Или поступают неправильно только потому, что мы, Запад, заставили их это сделать.
Это лишь некоторые из симптомов, которые можно обнаружить в наше время. Симптомы, которые я пытался рассмотреть один за другим в последние годы. Но чем больше я их рассматривал и чем дальше путешествовал по нашему миру, тем яснее становилось, что эту эпоху определяет прежде всего одно - цивилизационный сдвиг, который происходит на протяжении всей нашей жизни. Сдвиг, который подрывает глубинные основы наших обществ, потому что это война против всего в этих обществах.
Война против всего, что отличало наше общество как необычное и даже выдающееся. Война против всего, что люди, живущие на Западе, до недавнего времени считали само собой разумеющимся. Чтобы эта война оказалась безуспешной, ее нужно разоблачить и противостоять ей.
Книга "Война с Западом" - это книга о том, что происходит, когда одна из сторон в холодной войне - сторона демократии, разума, прав и универсальных принципов - преждевременно сдается. Слишком часто мы неправильно формулируем эту борьбу. Мы позволяем называть ее временной или на периферии, или просто отвергаем ее как культурную войну. Мы неверно истолковываем цели участников или преуменьшаем роль, которую она сыграет в жизни будущих поколений. Однако ставки здесь столь же высоки, как и в любой другой борьбе двадцатого века, в ней задействованы многие из тех же принципов и даже многие из тех же плохих актеров.
Мы перешли от оценки и взвешивания того, что есть хорошего в западной культуре, к утверждению,
