в руках большой рог какого-то животного. Все в лодке были одеты в добротные кожаные доспехи, двое воинов держались за ручки бревна, двое с копьями стояли ближе к корме, а два лучника целились в нас.
— Туристы мы! Из Норильска! Заблудились вот, не подскажите дорогу? — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Кто-о⁈ — проревел бородач.
Пока я судорожно вспоминал местный язык, и думал, что ему ответить, из лодки послышалось удивлённое:
— Мика!.. Мика⁈ Сестра, это ты⁈
Мика испуганно взглянула на меня…
— Тише! Ничего не бойся, я тебе всё потом объясню, — тихо произнёс я успокаивающим тоном. — А сейчас запомни… Ты три года назад была ранена, сильно ударилась головой, и ничего не помнишь о прошлой жизни. Мы с командой тебя нашли и выходили, и с тех пор ты с нами охотишься на тварей. Наше поселение далеко, и мы заблудились… И ничего не вздумай говорить о Гаше, его деревне, и о том, чем ты там занималась. Об этом надо молчать, пока мы не разберёмся, что за люди здесь живут, и какие у них нравы… Поняла⁈ — так же тихо протараторил я на смеси местного и имперского, надеясь, что девушка меня поймет.
Девушка испуганно кивнула, а с лодки послышалось нетерпеливое от бородача:
— Подойдите ближе, и не вздумайте убегать, иначе вас пристрелят!
— Не надо стрелять! — произнёс я с улыбкой, поднимая вверх руки вместе с глефой, и медленно приближаясь к пирсу. — Мы мирные люди!
— Да какие вы люди⁈ Вы уродливые морки! — произнёс бородач с ненавистью, и сплюнул за борт.
Блин, а я и забыл, что для местных мы грязные… Это в деревне Гаша к нам хорошо относились местные, послушные его воли, а здесь мы будем, как те нигеры в Америке шестидесятых… Я мотнул головой своим, чтобы шли за мною. Когда мы зашли на пирс, бородач произнёс вкрадчивым тоном, пристально глядя на Мику:
— Кто ты такая, и почему ты с ними? Может тебя удерживают силой?
— Гы-гы! — гоготнул Оркус.
— Тшш! — прошипел я на Оркуса, но потом сам улыбнулся, вспомнив, как она нас пленила.
— Н-нет, я с ними по доброй воли… Головой уд-дарилась… Тоже сама… Вот… — произнесла Мика дрожащим голосом.
Если бы у меня сейчас не были заняты руки, я бы накрыл ладонью лицо… «Рафик ни в чем не виноват, это я сам взял себя за волосы, и бил об стену лицом!»… Сказала, блин, как запуганная жертва насилия… Я уже ожидал, что дядька сейчас отдаст команду лучникам, и нас нашпигуют стрелами, но тут опять в разговор влез женский голос, причём оказалось, что это была одна из лучниц:
— Мика! Мика! Сестра! Это и вправду ты!
— Заткнись, Шейла! — рявкнул на неё бородач.
— Я вас не знаю, точнее не помню. Меня и вправду зовут Мика, — сказала она твердым тоном, взяв себя в руки. — Несколько лет назад меня раненую нашли вот эти люди, и спасли. С тех пор мы вместе охотимся… Когда они меня нашли, я ничего о себе не помнила. Сюда мы забрели случайно…
— Мика-а!!! — завопила Шейла со слезами на глазах, опуская лук.
— А ну заткнулись все! — рыкнул бородач. — Допустим, что ты и вправду сестра Шейлы… Вы заблудились в лесу… И случайно вышли к нам… Тогда ответьте мне… Где сурги⁈
Я не смог многое перевести из его речи, но мне кажется, там было много матов на местном языке. И вообще, он чем-то был похож на Оркуса.
— Пожар! Сурги бежали на пожар… Мы видели, когда прятались в лесу, — сказал я.
— М-да⁈ — почесал он бороду. — Какой-то странный у вас говор… Ну да ладно, сейчас бросайте всё оружие на пол… Руки за голову, и без глупостей!
После того как мы выполнили его требования, он скомандовал воинам убрать бревно. Приказал одному из воинов заменить Шейлу, а её, как и ещё троих воинов посадили за весла, и они начали грести к пирсу. Потом из лодки на пирс спрыгнул парень, и собрав наше оружие, унес его в лодку. После тот же парень связал нам руки за спиной какой-то непростой веревкой, нас усадили в лодку, и мы выдвинулись в путь. Не успели мы далеко отплыть от берега, как Шейла, продолжая грести, начала, захлёбываясь слезами, рассказывать Мики о том, как долго её искали, как сильно она горевала, и как она теперь счастлива, что Мика нашлась…
— О, а как мама будет рада, ты себе не представляешь! Она всегда верила, что ты жива, и обязательно вернёшься домой! — радостно тараторила Шейла.
— Мама⁈ — сдавленно просипела Мика.
— Да, мама! Неужели ты и её не помнишь⁈ Она так сильно горевала, когда ты пропала, даже как будто постарела, за эти три года. А ты так сильно изменилась, стала старше, что ли…
Шейла продолжила без умолку болтать, а Мика повернулась к озеру, и из глаз у неё покатились слёзы… Я сидел рядом с Микой, и наклонившись ей к уху, тихо прошептал:
— Я тебе потом всё расскажу про ту деревню. Шейла говорит правду, ты действительно её сестра, и в городе тебя ждет твоя настоящая мама… И ещё, Мика, запомни, никому не говори про наши с Лизой способности, которыми мы пользовались в деревне… Если спросят, то мы с сургами сражаемся, используя только оружие…
Мика кивнула, продолжая смотреть в сторону озера, а я повернулся к бородачу, решив его немного разговорить…
— Уважаемый, а зачем вы трубили в рог? — указал я взглядом, на его духовой инструмент.
— Что⁈ — не понял он моего русско-имперского акцента, а потом проследив за моим взглядом, догадался, — А-а, это. Этим мы заманиваем сургов на бревно.
Я начал вспоминать увиденную нами конструкцию возле берега… И что-то до меня не доходило, как именно они убивают сургов… Ведь от бревна до берега не так уж и далёко, неужели сурги не смогут проплыть несколько метров… Что я и решил уточнить у бородача…
— Ха-ха-ха, — рассмеялся бородач моему вопросу. — Не смогут… И пары шагов не проплывут, их сожрут сихи…
Кто такие сихи, я спрашивать не стал, но от борта лодки на всякий случай отодвинулся, вспомнив щупальца местного морского Ктулху…
Глава 3
Мы немного помолчали, даже Шейла наконец-то заткнулась, молча гребя, и со слезами радости на глазах, не отводила взгляда от Мики. Но долго молчание не продлилось… Видно бородач был из тех, кто любит поболтать…
— И как же вас угораздило заблудиться? — спросил он, глядя на Оркуса.
Зная, что Оркус может только немного понимать местный язык, но и пары слов не свяжет на нём, я решил ответить
