и проснуться. А пока надо держаться и не поддаваться страху. В конце концов, сны бывают и хуже, а тут всего-то двадцать пять красавцев как на подбор.
Не хватало лишь дядьки Черномора. Уже грешным делом подумала, что полунудисты пожелают стать нудистами и начнется самое интересное, как один из красавчиков взмахнул черным чубом, кивнул белобрысому красавчику и капризно потребовал:
— Кен, пойди разберись, что с ней.
«Что-что?! Дожилась, Саша!» — я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. А я тогда кто? Типа пластмассовая кукла Барби, их лучшая подружка?
Нет-нет! Не может быть! Да и сон слишком-слишком реалистичный. Я чувствовала, как трава на лужайке щекочет кожу; слышала, как мимо промчалась деловитая пчела. Летнее солнце как настоящее ласкало теплом кожу, ветерок покачивал пряди волос…
Высокий голубоглазый парень модельной наружности направился ко мне. Он недовольно хмурился, и мне стало не смешно. Невольно сделала робкий шаг назад и уперлась спиной в какую-то деревяшку.
Ой! Обернулась и обнаружила непонятного назначения стенд с выжженными на нем дырками. Вообще, вокруг было много различных снарядов, и вся эта площадка на газоне напоминала тренировочный полигон, который я не заметила, любуясь красотой замка.
Множество различных турников были хаотично расставлены по полю, какие-то столбы, смахивающие на дыбу. И опять же везде выжженные пятна. Даже на траве. В воздухе витал ощутимый запах гари.
Сон перестал быть томным, плавно перетекая в пугающее сновидение. Теперь уже я рассматривала парней иначе и подметила, что они непохожи на обычных. Штаны на них были кожаные, с грубыми швами, будто их шили вручную. Абсолютно без татуировок, что в наше время редкость. На ногах — короткие кожаные сапоги на плоской подошве. И у каждого ремень на поясе — с эмблемой в круге.
Точнее рассмотреть не смогла, зато заметила у самого главного медальон на груди, красиво смотревшийся на широкой грудной клетке.
Откуда я взяла, что этот темноволосый тут за главного? Да это за версту было видно, и вел он себя соответствующе, даже улыбался снисходительно-покровительственно.
— Поосторожней с ней, она у нас одна осталась, — сказала он удивительную вещь, и у меня выступили мурашки на коже. Что значит одна осталась?
Теперь я поняла, что меня сразу смутило: вокруг было много красавцев, и среди них я действительно одна-единственная девушка. Вот только что-то засомневалась, что сплю.
Нет, это сон. Точно сон. Иначе откуда такое «счастье» свалилось на голову обычной студентки экономического факультета? Вот Юлька удивится, когда я проснусь в нашей комнате в общежитии и расскажу ей о таком ярком живом сновидении…
Настолько явственном, что казалось, я могу потрогать мускулы этих парней!
Правда, белобрысый мне не нравился совсем. Какой-то он ненатуральный, а вот чернявый красавчик очень даже ничего. И профиль у него породистый, и подбородок волевой, а от взгляда бросает в жар. Только слишком наглый и самый что ни на есть мажор. Я таких обычно за версту обхожу. А они отвечают взаимностью. Не то чтобы я не красотка, вполне себе симпатичная девушка, просто я ботан в очках — и этим всё сказано.
Кстати, а где очки? Почему их нет, а вижу прекрасно?
Ха, нашла о чем волноваться. В конце концов, во сне я могу себе нафантазировать любую реальность. Итак, чего я хочу? Мороженого, пирожного и двух из ларца, одинаковых с лица? О, тут и такие есть, кстати, два рыжих симпатяжки, посматривающих на меня с любопытством…
— Пустышка, эй, я с тобой говорю, — блондин Кен щелкнул у меня перед носом пальцами.
А вот такой поворот мне не понравился. Я, вообще-то, одна тут девочка, поэтому изволь вести себя культурно. Окинула блондина гневным взглядом и отодвинула его руку с недовольным видом.
— Не надо в меня тыкать, и что это за «эй»? Ты как с девушкой разговариваешь? — попыталась я призвать парня к приличному поведению и вдруг поняла, что над нами воцарилась звенящая тишина. У парней округлились глаза, брови их взметнулись к середине лба, и смотрели они на меня как на говорящую собачку.
— Она его тронула… — пронеслось в толпе возмущенно и в то же время удивленно.
— Что с этой пустышкой?..
— Сломалась…
— Надо идти к ректору!
Они начали бурно переговариваться, а я растерянно бегала взглядом по лицам. Возле меня оказался черноволосый красавчик.
— Тир, пойдем к твоему отцу, последняя пустышка пришла в негодность, — толкнул его в бок белобрысый.
— Как ты смеешь на меня смотреть? — обратился ко мне тот, кого я до этого считала симпатичным и милым парнем. Высокомерный взгляд глаз цвета зелени прошелся по мне. Полные губы сжались недовольно, он поигрывал мышцами и препарировал меня своим взглядом. Резал на кусочки. А что он спросил? Я даже не совсем вникла во фразу, что он произнес, потому что от присутствия этого брутала перехватило дыхание и в голове зашумело. Однако его недобрый взгляд привел в чувство.
О чем они тут толкуют? О каких-то пустышках, ректорах, именах странных…
— А что, нельзя? — задала я резонный вопрос, ответом на который служил громкий возглас хором.
Да чего они все так переполошились? Что я такого спросила? Да я всего лишь защищаюсь.
— Странная какая-то пустышка. И ломаешься странно, — равнодушно вынес вердикт высокомерный засранец.
В защитном жесте я сложила руки на груди и спохватилась: мне кажется или она больше стала? Опустила голову на вышеозначенную часть своего тела — и, занятное дело, она действительно казалась крупнее.
Особенно не удивилась, ведь во сне многое возможно, любые желания исполняются. Помню, я всё мечтала о длинных волосах, но не любила лишней возни, поэтому обрезала их до плеч, а сейчас я, тряхнув головой, ощутила, как по плечам струятся… длинные рыжие пряди. Шелковистые, вьющиеся, сверкали на солнце — и жутко меня пугали. Но о большой груди я не мечтала.
Что за черт? Отпрыгнула с места назад, как будто это могло избавить от странного ощущения, словно я — не я, и заверещала во всё горло:
— Дайте мне зеркало! Срочно!
Глава 2
— Зачем тебе зеркало, пустышка? — усмехнулся парень, поглядывая на меня с недоумением. И мне стало обидно.
Вот теперь я точно не сомневалась, кого он называет пустышкой. Какое обидное, неприятное слово. При этом я не знала, что за смысл в него вкладывают парни, но пренебрежение четко проглядывало во всем их отношении ко мне, будто я человек второго сорта. Для них я даже не прислуга, а еще более низкая каста. Вообще предмет или вещь, да просто пустое место!
От колючего взгляда
