придет.
Рэйчел наклоняется и целует сына.
— Я не хочу, чтобы она его забирала. Я просто хочу держать его, пока не придет время ехать домой.
— Мы приедем завтра. — Я опускаю ладонь ему на голову, покрутую маленькой синей шапочкой. — В какое время мы должны навестить нашу маму, Гаррет?
Его глаза открыты, но совсем чуть-чуть.
— Возьми его. — Рэйчел протягивает ребенка. — Мне нравится видеть вас вместе.
Я беру Гаррета на руки, чувствуя тепло, наполняющее мою грудь каждый раз, когда касаюсь своего сына.
— Как ты себя чувствуешь? — любопытствует Рэйчел. — Каково это для тебя стать отцом? — Я слышу нотки беспокойства в ее голосе и вижу его на ее лице.
Она знает, как сильно я боялся. И теперь, когда это свершилось, страх только усилился. У меня теперь есть идеальный крохотный человечек, сын, зависящий от меня, и я чувствую, что никогда не буду для него достаточно хорошим отцом. Но Рэйчел это знать не обязательно.
— Хорошо, — отвечаю я, глядя на крепко спящего Гаррета. — Не знал, что именно буду чувствовать, но как только его увидел, то не почувствовал ничего, кроме всепоглощающей любви.
Рэйчел кладет руку мне на плечо.
— Ты будешь замечательным папой, Пирс. Он уже любит тебя. Я знаю.
Я лукаво улыбаюсь ей.
— Откуда? Мы же только с ним познакомились.
— Когда была я беременна, он всегда двигался, едва слыша твой голос. И вот сейчас, как только ты заговорил, его глаза открылись.
— Возможно, у меня просто красивый голос.
— Нет. — Рэйчел гладит мое предплечье, затем нежно сжимает. — Это все ты. Он знает, что ты его папа, и пытается показать тебе, как сильно тебя любит.
Я знаю, что она таким образом пытается успокоить мои страхи, но ее комментарий лишь усиливает мое беспокойство. Что, если я не смогу быть тем, кто ему нужен? Что, если он ожидает от меня большего, чем я могу ему дать? Он вырастет, возненавидев меня?
Я не могу все испортить, поэтому должен стать хорошим отцом. Лучшим из всех возможных. У меня на это есть только один шанс. Гаррет — наш единственный ребенок. Другого не будет, по крайней мере, я надеюсь. Нам с Рэйчел нужно кое-что обсудить.
Доктор ранее сообщил, что Рэйчел не должна больше иметь детей. Слишком опасно. Ее беременность хотя и трудная, прошла лучше, чем планировалось, но затем она едва не умерла при родах. Было сказано, что в конечном счете беременность зависит от нас с Рэйчел, но самым лучшим решением будет, если она не забеременеет снова.
— Ты должна его подержать. — Я отдаю сына Рэйчел, как только входит медсестра.
— Мы собираемся все подготовить, чтобы вы могли забрать его домой, — сообщает она.
В моем животе завязывается тугой узел. Не уверен, что смогу это сделать. Я не смогу сам позаботиться о малыше.
Рэйчел подносит ребенка к лицу и целует в щеку.
— Думаю, тебе уже пора уходить. Мама скоро будет дома, а пока твой папа хорошо о тебе позаботится. Я люблю тебя, дорогой. — Она снова целует его, прижимаясь губами к маленькому лбу, закрывая глаза и вдыхая его запах. Рэйчел как-то призналась, что любит запах детских волос. Я ее не понимаю. Для меня Гаррет ничем не пахнет.
Моя жена открывает глаза и передает ребенка медсестре. Та кладет его в люльку и вывозит из комнаты.
— Ты говорил с доктором? — у Рэйчел очень серьезное выражение лица.
— Да. Она сказала, что уже через пару дней ты сможешь вернуться домой.
— Я не об этом, — она переводит взгляд на кровать, — а о наших будущих детях.
Я в растерянности, совершенно не готов к подобному разговору. Время сейчас неподходящее. Мы оба счастливы, что Гаррет с нами, и я не хочу портить настроение ни себе, ни Рэйчел. Беспокоюсь, что она захочет еще детей, несмотря на риск, и я совершенно не желаю ругаться по этому поводу. Потому что ссора определённо будет, и я не собираюсь рисковать снова потерять свою любимую.
— Пирс, мне нужно перевязать трубы.
Я такого не ожидал. Беру Рэйчел за руку, медленно опускаюсь на стул около кровати. — Когда ты это решила?
— После того, как доктор рассказала мне, что произошло в родильной палате. Потом она предупредила о риске при рождении еще одного ребенка, а я не могу на это пойти. Я мать и жена. Я не могу рисковать, не могу допустить, чтобы со мной что-то случилось. Я должна быть здесь ради тебя и Гаррета.
Я крепко обнимаю ее, мое дыхание перехватывает от эмоций.
— Мне очень жаль, Рэйчел. Я знаю, это не то, чего ты хочешь, но для тебя и правда слишком опасно снова рожать. Когда я чуть не потерял тебя, я… — мой голос срывается, и я делаю прерывистый вдох. — Я не могу потерять тебя.
— Я знаю. — Она нежно высвобождается из кольца моих рук, касаясь пальчиками моей щеки. — Я не поступлю так с тобой. И с Гарретом тоже. В этом нет необходимости. У меня есть ты и наш сын, и этого более, чем достаточно. Я так сильно люблю вас обоих.
— Я тоже тебя люблю, милая. — Я целую ее в лоб и откидываюсь на спинку стула. — И не хочу, чтобы тебе делали еще одну операцию. Я сделаю вазэктомию.
— Нет. Я… — она держит меня за руку и отводит глаза в сторону.
— Что? В чем дело, Рэйчел?
— Я не хочу, чтобы тебе делали вазэктомию, на случай… — теперь она смотрит на меня. — На случай, если со мной что-нибудь случится.
Внутри меня начинает пульсировать паника, наполняя вены наравне с кровью. Почему она так сказала? Почему она вообще об этом подумала? С ней ничего плохого не случится. Я говорю себе это каждый божий день, пытаясь избавиться от чувства вины за то, что Рэйчел появилась в моей жизни. Во том мраке, что привнес в неё «Дюнамис». Несмотря на мою с ними связь, она будет в безопасности. Она всегда будет в безопасности. Ничего с ней не случится. Я должен верить в это, и мне необходимо, чтобы она тоже верила.
Но тут дело в другом. Рэйчел имеет в виду что-то еще, что может забрать ее у меня. Например, автомобильная авария, или болезнь. Но я все равно не хочу этого слышать. С ней все будет хорошо. Это все, во что я предпочитаю верить.
— Не говори так, — приказываю я твердо. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Я просто реалистка, — признается она, мягко поглаживая мою руку. — Никогда не думала, что мои родители умрут
