ее бедрах алели отпечатки мужских ладоней, точно ее зад с силой отшлепали.
Они были настолько увлечены процессом, что не сразу заметили меня. Только когда торт выпал из моих рук, разлетевшись по светлому пушистому ковру, Влад открыл глаза.
— Мила? — хрипло выдохнул он, ссаживая с колен Вику, что, ни капли не стесняясь, повернулась ко мне своей шикарной грудью, словно насмехаясь над тем, как по-разному мы с ней выглядим полуголыми. Вспыхнув, я сообразила, что всё ещё стою в комплекте белья и чулках. Нервно запахнувшись, я задрожала всем телом. Меня будто парализовало- я не знала, что делать. Бежать без оглядки, остаться и требовать объяснений, сделать вид, что ничего страшного не произошло?! Все было точно в глупой мелодраме — муж, секретарша и застигнувшая их жена. Вот только когда эта мелодрама — твоя жизнь, то это, оказывается, нереально больно. Чертовски больно и обидно.
— Мила, ты какого черта здесь?! — вырвал меня из полуобморочного состояния недовольный голос Влада. Оказалось, пока я в ступоре стояла точно молнией ужаленная, он уже успел одеться, а теперь, вытолкнув усмехающуяся Вику за дверь, подошёл ко мне.
С каким-то брезгливым выражением на лице он обошёл торт, приблизившись. Взяв меня за руки, точно сомнамбулу повел за собой.
— Мил, присядь, тебе нужно успокоиться.
Отчего-то в этот момент мне вспомнилось, что муж всегда был против моей " детскости", а сейчас сам ведёт себя со мной как с неразумным ребенком. Спокойно я позволила себя вести по кабинету- видно, мозг так пытался защитить меня от того кошмара, что происходил. Лишь когда Влад попытался усадить меня на тот же самый диван, где все произошло, я, вскрикнув, вырвалась из его рук.
— Нет. Только не туда, где вы… — я замялась, замолчав. Мелкая дрожь прошла по телу.
Поморщившись, он кивнул:
— Мила, давай поедем домой, там поговорим. — он снова взял меня за руку, пристально разглядывая.
Дом? О чем это он? Говорит так спокойно, словно я застала его за совещанием, а теперь он закончил и предлагает мне поехать домой!
— Я никуда не поеду с тобой. — сделала несколько шагов назад.
— Мила, успокойся. — недовольно поморщился он- Все не так, как ты думаешь.
Боже, эта фраза показалась такой избитой, такой гнусной! Прям стандартное клише всех йрам, прямо сейчас!
Я молчала.
Влад, выругавшись, направился к двери, чтобы исполнить обещанное. И тут я вспомнила, что у Вики двое детей, ипотека, ни один из отцов детям не помогает- один в тюрьме сидит, второй бегает от алиментов по всей стране. Да, это всё я узнала от Вики, мы с ней очень неплохо ладили, даже несколько раз пили чай, пока я ждала Влада с совещаний. Впрочем, теперь я понимаю причину его недовольства тогда, когда он, вместо того, чтобы обрадоваться, принялся отчитывать меня за то, что пришла. " Жена должна дома сидеть!.А ты ещё и на такси приехала! Я не знаю, что за мужик тебя вёз, с кем ты, где ты!". Стыдно и вспоминать, как после этой, как мне тогда казалось, сцены жуткого собственничества и ревности, я несколько недель ходила счастливая до невозможности. Ревнует, значит, любит! Дура! Наивная дура!
— Вика, ты с сегодняшнего… — донесся из коридора громкий голос Влада, и я тотчас же ринулась туда.
— Влад, не нужно. — ухватила я его за рукав, поворачивая к себе.
— В смысле? — он, нахмурившись, запустил пятерню в светлые волосы. Как же я любила, когда он так делает…
— Не увольняй её. Всегда же можно…нуу, перевести или… — я бросила быстрый взгляд на Вику, но в ее глазах я прочла такую вселенскую ненависть, что даже опешила. Разве это не я должна её ненавидеть!? Но ради детей я сдержалась. Мы, взрослые, должны быть умнее. Её дети не виноваты, что их мать такая…Да и разве она одна участвовала во всём? Или же заставила моего мужа раздеться под дулом пистолета!
— Хорошо, завтра придёшь к HR нашему, — сухо бросил муж Вике, будто бы не её каких-то пару минут назад сжимал в руках как самое драгоценное сокровище в мире- Он скажет, куда тебя переведут.
Повернувшись ко мне, Влад подхватил меня за локоть, потащив к выходу.
— Мила, прошу, только не устраивай здесь скандалов. Давай спокойно поговорим дома.
Кивнув, я лишь крепче сцепила зубы, чтобы не разрыдаться в голос. Да, я помнила, как папа серьезно относится к бизнесу, работе в-целом. В какой-то мере Влад прав- не стоит устраивать скандалов на работе. Но и трахаться на ней с чужими бабами — лишнее!
2. Боль. Мила
— Мил, ну пожалуйста, открой дверь. Солнышко, я прошу тебя. — слушать Влада было невозможно. Сердце разрывалось — вот уже две недели мы спали отдельно. Первое время он пытался поговорить, объяснить, но я не желала слушать, заново проживать случившееся. Со мной происходило то же самое, что и после смерти отца- я как будто спала с открытыми глазами. Я даже не вспоминала про измену, не думала, не мучилась, не анализировала, отчего же он решил так поступить. Мозг словно отодвинул эту информацию как можно дальше, спрятав на задворки памяти. Дал мне немного времени прийти в себя, чтобы не сошла с ума от переживаний. Правда, Влад как целью задался вновь и вновь возвращать меня в этот ужасный день. Он выслеживал меня по дому точно ищейка. А по ночам, вот как сейчас, стоял у порога, точно озябшая под дождем собака, жалобно просясь внутрь.
— Влад, уйди, пожалуйста. Дай мне прийти в себя. — безжизненными голосом бросила, желая лишь одного. Уснуть — и не проснуться. Я сейчас казалась себе самой никчёмной, самой бесполезной женщиной на свете. Карьера? Нет. Муж, дети, семья- тоже нет. Увлечения или интересы? Если не считать направляем благотворительности в нашей фирме, за которое я отвечала с тех пор, как отец был ещё жив, то… Да ничего я не могла больше! Ничего не делала! И можно было бы прикрываться Владом, что вечно становился на дыбы, стоило мне лишь заикнуться о работе, но разве можно лгать самой себе? Пожелай я чем-нибудь увлечься, начать работать- разве муж смог бы остановить? Когда мне чего-то очень сильно хотелось, я могла проявлять чудеса упрямства. И даже сам Влад в качестве мужа — тому доказательство. Папа был категорически против наших отношений. Но я, как он потом с грустью вспоминал, " рогом упёрлась", и у отца не оставалось иного выбора, чем, скрепя сердцем, дать согласие на наш брак.
— Хорошо, я тогда оставлю подарок
