небо перестало принимать его...
Вербоноль скрылся за домами. Леонид вверх по улице направился к центру города. Вышел к Дому Советов, где его сослуживцы упаковывали документы и ценные вещи для отправки в тыл.
...И вот вместе с некоторыми из них он стал служащим «сельхозкоманды». Что заставят делать новые власти, еще никто не знает. Удастся ли использовать немецкую контору в интересах подпольной борьбы? Нужно присматриваться и выжидать. «Пока Ворбоноля нет, посоветуюсь о делах с Тимофеем,— подумал Чибисов.— Завтра свидание с ним».
Они встретились в парке за Первым прудом.
Тимофей Оленчук сидел у воды на высохшем комле тополя. Он был в полупальто и в серой фуражке. От темно-голубого глубокого пруда тянуло холодом. Небольшой морозец прихватил светлой ледовой корочкой лишь прибрежную кромку.
Чибисов издали увидел Оленчука и ускорил шаги. Под ногами шуршали сморщенные тополиные и кленовые листья. Тимофей Романович обернулся на приближающийся шорох и, узнав своего нового товарища, под-нялся. Молча протянули друг другу руки и долго не отпускали их, радуясь, что увиделись. Они живы, они вместе. А ведь порой нелегкая дума теребила душу: вдруг напарника по подполью убили.
Чибисов рассказал о поступлении на работу:
— Даже документ получил. Вот.
Он вытащил из бокового кармана пиджака белую картонку, сложенную вдвое. Протянул ее Оленчуку.
— Аусвайс называется. Официальная бамага,— зло проговорил Леонид.
— Зато надежно,— отозвался Тимофей Романович,— Мне бы такую.
— А может, к нам?
— В одном месте двоим — жирно будет. Город большой. Своих расставлять нужно в разных точках.
Они медленно шли в сторону Второго пруда. Время встречи подходило к концу, а расставаться не хотелось.
— Ты бы, Леня, ко мне заглянул,— предложил Оленчук.— На нашем поселке пока тихо. Я живу на отшибе.
— Не стоит,— ответил Чибисов и сразу же подумал о Вербоноле. Тот не приглашал к себе домой. Значит, нельзя. Лишний глаз — больше опасности.— Нет, пока будем видеться здесь.
— Эх, нам бы в компанию Шуру Шведова,— вдруг с тоской проговорил Тимофей Романович.— Это он определил меня на дело. Решительный и умница. Завидую ему — в регулярных войсках...
2
Капитан Александр Антонович Шведов покидал приморский город ранним ноябрьским утром. С моря дул низовой ветер, врывался в узкие улочки и переулки заводского поселка, подымал пыль и, казалось, подгонял прохожего в серой телогрейке.
На окраине города Шведов остановился, сдернул с головы потрепанную шапку-ушанку и про себя сказал «Успеха вам, товарищи». Сбежал по жухлой траве в неглубокий овраг и торопливо зашагал вдоль прихваченного ледком ручья. Минут через двадцать он оглянулся. Высокий частокол труб и черные башни домен подпирал сизое небо. Тяжелые тучи придавили к земле огромное тело еще недавно живого завода, и он перестал дышать «И не должен дышать»,— вспомнил Шведов слова, которые он сказал товарищам, оставленным для борьбы с фашистскими оккупантами.
Советское командование располагало данными о том что гитлеровцы собираются с захватом Мариуполя использовать его заводы для выплавки броневого металла из керченской руды. Они планировали выпуск спе-циальной стали для танков и пушек, собирались строить и ремонтировать корабли и подлодки.
Штаб фронта послал Шведова с заданием организовать в Мариуполе надежный конспиративный узел связи для постоянной информации о намерениях немцев. Александр доставил в поселок рацию. Тщательно проинструктировал подпольщиков, несколько раз выходил в эфир и передавал данные штабу. В конце октября ему приказали возвратиться назад и указали место перехода линии фронта.
Уже вторую неделю он шел из Мариуполя к Северскому Донцу. Шел окольными степными тропками в стороне от дороги, ведущей в областной центр. Каждый день под вечер старался завернуть в село. Еще издали искал глазами хату на отшибе или на краю улицы и в темноте стучал в окно. Порой долго никто не отзывался.
— Из окружения я,— говорил Александр Антонович, если из хаты откликались.— Пустите погреться.
Вблизи Волновахи Шведов вышел к железнодорожной линии. Путепровод был взорван. По обе стороны лежали покореженные, побитые и сожженные автомашины. Возле посадки стояли два танка: немецкий без гусенец, у советского была сбита башня. Рельсы разворочены снарядами и авиабомбами... Шведов поднял рукоятку от немецкой гранаты и запустил ее в черный танк со свастикой.
В сумерках добрался до небольшого села. Его хаты сбились в одну кучу на покатом склоне, и казалось, вот-вот кинутся бежать к речушке. Раздумывая, оставаться или нет на ночевку, он стал обходить село справа и вдруг на просветленном куске неба, у самого горизонта, увидел виселицу с трупом. Над стылой от ранних ноябрьских морозов землей, над замершим селом подымалась лапа зловещей фашистской свастики с повешенной на ней жертвой. Шведов ускорил шаги.
Шел всю ночь по стерне, по промерзшим кочкам, продирался через бурьян, посадки и перелески. Впереди светила Полярная звезда, в ее стороне лежал родной город, а за ним — фронтовой участок, где можно пробиться к своим.
Сталино Александр Антонович обошел с запада. Издали видел терриконы Петровских рудников. У жиденькой посадки присел отдохнуть. Ныли ноги, хотелось вытянуться на земле и забыться. Но холод забирался под стеганку, холщовые брюки дубели от мороза. Он встал, с трудом сделал несколько шагов и увидел трепыхавшийся у тонкого ствола молоденького клена развернутый тетрадный лист. Поднял его. Это была прокламация, написанная от руки мелким почерком взрослого человека. «Никогда бандиту Гитлеру не покорить наш родной Донбасс, не сломить волю народов и сплоченность трудящихся... Снова над Донбассом лучисто засияет красное знамя победы!»
В горле перехватило дыхание, забилось в радости и тревоге сердце — кто ты, смелый и непокорившийся человек? Один или вместе с верными друзьями бросил вызов ненавистному врагу в тяжелую годину для милой земли? Кто держал в руках белый листок со страстными словами, кому они запали в душу, кого позвали на борьбу? И в памяти Шведова ожили недавние события, всего месячной давности, когда он так неожиданно попал в родной город и увидел свою семью.
Призванный в начале войны в сводный Коммунистический полк, Шведов через три месяца был откомандирован в распоряжение командования Южного фронт как человек, знавший Донбасс. Александр родился в Сталино в семье шахтного кузнеца политкаторжанина Антона Шведова. Рано
