я постарался успокоить это чувство. Но, как я вижу, у тебя есть ещё вопросы. Задавай.
Потерев пальцем переносицу (привычка, которая была у меня с детства — делать так, когда надо собраться с мыслями), я успокоился, отпив напиток из чашки. Хм, в меру сладкий, и не сильно горячий.
— Как я умер? Я не помню свою смерть, да и о себе не очень многое.
— Всё просто — ты уснул и не проснулся.
— Э… И всё?
— А ты чего хотел? — усмехнулся… Деметриус. — Ты был обычным человеком, жил в обычном мире. Поверь — твоя смерть была достаточно простой, безболезненной, и ты даже не мучился. А бывает хуже, я-то знаю.
Всё это было… не знаю. Непонятно. Как я мог умереть? Я, конечно, не был образцом здоровья, не спортсмен, но и не сидел постоянно дома, обжираясь чипсами и запивая газировкой. Даже не играл особо, став взрослым — в детстве, конечно, были приставки, Денди, Сега, помню как с пацанами с района обменивались картриджами, но потом жизнь, скажем так, дала мне хорошего пинка. И приходилось выкручиваться.
Хотя некоторые проблемки у меня были — мог выругаться, курил и пил, но не в огромных количествах. В день мог выкурить две-три сигареты, максимум пять, а пил только пиво, да и то — одну или две банки раз в три дня, после работы. Не думаю, что такое может привести к смерти в мои двадцать четыре года, особенно если вспомнить, что есть те, кто годами палёнку пьют, не просыхая, и ещё на ногах. А мат… иногда без него невозможно.
— Такое бывает. Сердце просто остановилось, пока ты спал, и вот, ты здесь.
— И что меня ждёт? Я отправлюсь в Ад?
Бог рассмеялся. Казалось, будто его смех разносится повсюду.
— А разве есть за что? Ты, конечно, не был верующим, выпивал иногда и курил, но ты не был маньяком и насильником. Впрочем, у тебя были мысли об убийстве некоторых личностей, которые совершили ужасное преступление. Но отправлять тебя за такое в Ад? Слишком жестоко, мой юный друг.
— Тогда зачем я здесь, Деметриус? И почему именно я?
Чашка собеседника опустилась на стол. Хлопок в ладоши, и у него в руках оказалась чёрная папка.
— Начну с твоего второго вопроса. Почему именно ты. Ответ прост — ты подходишь под мои параметры. Во-первых — ты умер не насильственной смертью. То есть, тебя не зарезали, не застрелили, не сбили и тому подобное. Я не люблю такие души, они, — Деметриус слегка помахал рукой, чуть скривившись, — нестабильны. Во-вторых — ты не привязан к своему миру. Родители умерли, семьи нет, только несколько друзей. Такие души легче переносят переходы.
Я слегка вздрогнул на словах о родителях. Да, вспомнил. Отец умер в мои восемь лет, от рака желудка, а мама ушла к нему спустя десять лет. Одна болезнь поразила её незадолго до смерти моего папы, и либо ей приходилось лежать в больнице, либо пить таблетки, которые также уничтожали организм, но позволяли ей вести жизнь вне больницы. Она могла работать, и поддерживать меня, растить эти десять лет, пока я не стал взрослым, и не ушла за отцом.
Помню, что после похорон я не хотел задерживаться на одном месте. Устроился на работу (не помню, правда, кем и куда) и постоянно летал в командировки в разные страны. Япония, Китай, Африка… Даже в Австралии побывал. Просто хотелось заполнить пустоту внутри этими поездками. А семья… Я не видел, с кем мне её заводить. Вокруг не видел ту, которая бы подходила. Да и я сам не подходил к тому времени — парни и девушки моего возраста обожали вечеринки, встречи, всякие походы в кафе и ночные клубы. Я же был человеком домашним, не любил всякие движухи. Думаю, я хотел простого домашнего тепла. Хотелось, чтобы между мной и моей наречённой была взаимность, уважение и любовь, как было между моими родителями. Всё откладывал, думал — может потом. Когда-нибудь. Ну, если честно, я даже особо не зол на то, что умер и был один всё то время. Думаю, я прожил неплохую жизнь.
— Ну и в третьих — ты, как бы это сказать — достаточно адаптивен. Ты хорошо адаптируешься к происходящему вокруг себя, а значит, даже в тяжёлой ситуации не станешь сильно впадать в панику и не сойдёшь с ума. Хотя все мы, в той или иной мере сходим с ума, когда обстоятельства начинают нас атаковать. Есть ещё несколько причин, но эти более значимы. Как, например — твоё имя.
— А что с ним… не так? — начал было я, да вот только появилась одна проблема. Имени своего я в данный момент не помнил. Даже примерно. А что интересно — я не испытывал по этому поводу чего-либо.
— Об этом я и говорил. Ты, наверно, сейчас уже и не помнишь, но ты всегда говорил, что имя и фамилия — просто наборы букв. Поменяй человеку имя, от этого не поменяется его характер и его душа. Имя только помогает отличить одного от другого. А отвечая на твой первый вопрос, — папка в его руках резко закрылась, а взгляд, устремившись на меня, стал сверлить мою душу. — Я хочу нанять тебя.
— Э… Чего?!
От этих слов я отпустил чашку, которая могла бы упасть, если бы просто не зависла в воздухе. Но в данный момент меня это не особо интересовало. Нет, но честно — вам часто Бог предлагает нанять вас? Тут в шок попасть вообще не проблема.
— Как я говорил — Древние уже не вмешиваются в дела мироздания, после смерти одного из них. Мы, их кузены, особо тоже не вмешиваемся, но и наблюдать за проблемами миров и что-то не делать — тоже не можем. Поэтому, мы и находим души, которые становятся нашими наёмниками. От каждого Высшего разнятся задачи, цели. Например — один из моих братьев любит души, которые при жизни делали большую ставку на физическую силу, даже если уровень ума у них не особо. Однако, есть одно главное правило — мы не забираем душу человека, который ещё жив. Лишь в тот день, когда он умер. Забрать душу того, кто ещё жив, и может прожить ещё некоторое время — наше табу. Даже если ему осталось несколько часов. Но даже так, найти нужную душу нелегко, так как есть и другие параметры, да и не каждый способен выдержать переход в наше пространство. Одна из главных задач у таких душ —
