тут и часовня не нужна, опять тут всякие нищие шататься будут. Лучше бы скамейки поставили, да парк сделали. Вот я бы подписалась, а то гулять негде.
Я сел на обратную электричку, прикупив в ларьке сосиску в тесте, и по-настоящему задумался над вопросом моей одноклассницы Марины, который она задала мне полчаса назад – «как у тебя дела?». Я тогда ей сразу ответил, что нормально, но правда ли это? Я не нашел быстрого ответа на этот вопрос, поэтому доел сосиску, достал из сумки журнал и открыл его на статье некоего Олега из Череповца, который описывал и иллюстрировал в фотографиях приемы восточных единоборств, наиболее эффективных при внезапной встрече с цыганами.
Глава 2: Челябинск
Я помню время, когда мне было 32, я был из Екатеринбурга и приехал на форум в поддержку материнства и детства в Челябинске поздним рейсом Нижний Новгород – Москва – Челябинск. Я как раз тогда купил себе мой первый и единственный пиджак,
который мне потом много раз пригодился. В актовом зале, находясь под яркими
огромными люстрами, я ощутил себя важным, но в то же время очень маленьким. После
пленарного заседания и круглого стола на тему запрета абортов, мы отправились на
кофе-брейк.
Надо ли говорить, как я люблю перерывы на кофе во время официальных мероприятий!? Моя б воля, так официальные мероприятия проводились бы только ради перерывов на кофе. Есть в этом что-то одухотворенное: пойти вместе со всеми в общем потоке к столу с термопотами, взять пластиковый стаканчик, насыпать туда растворимый кофе и залить его кипятком. И обязательно добавить пару кусочков сахара! Говорят, что в аду есть специальное место для тех, кто пьёт кофе без сахара. Мне там оказаться не светит. Потом можно взять пирожок или печенье, в зависимости от того, что дают, и завязать с кем-нибудь разговор.
– Возьмите на тарелку, – подсказывает мне низкорослый лысый мужчина в сером костюме. – Так удобнее. И вон там бутерброд передайте.
Я передаю ему маленький бутерброд с колбасой. Он представляется.
– Борис Иванович, полковник в отставке. Из Москвы.
– Петр, Екатеринбург. А вы здесь сами по себе или от кого-то?
– Я как бы помогаю организаторам в части патриотического воспитания молодежи, – рассказывает он и причмокивает. – У нас небольшой клуб для детей и юношества. Мы там учимся метать ножи, ставить палатки, капканы, копать окопы. А вы чем занимаетесь?
– Вот сейчас выступаем за введение в детских садах курсов ведения домашнего хозяйства для девочек. Чтобы смолоду приучать их к русской кухне и традициям.
– Доброе дело, доброе.
Я не выдерживаю и беру ещё одну булочку с маком. С одной стороны, мне уже хватит, а с другой – день предстоит долгий. Впереди меня ждет небольшое интервью для местного телеканала, на федеральных я стараюсь не светиться, чтобы не примелькаться. А то одна актриса из провинциального театра так спалилась, когда играла слишком много ролей на разных мероприятиях и лезла в федеральный эфир, что теперь с ней никто не работает.
Когда ко мне подходят телевизионщики, я вежливо предлагаю им записать ещё и полковника. Он расплывается в благодарной улыбке и всегда готов поговорить. Корреспондент не против – ему чем больше, тем лучше.
– Мы занимаемся патриотическим воспитанием, – гордо начинает полковник. – Наша задача – приучить ребят к пистолету, к ножу, к гранате с малых лет. Чтобы они в будущем могли повторить подвиг панфиловцев, чтобы встали на защиту отечества.
Корреспондент молча кивает и терпит минут пять, пока разговор не заходит о том, был ли подвиг панфиловцев в действительности (по версии полковника – абсолютно), а затем говорит полковнику «Спасибо» и поворачивается ко мне.
Здесь конечно полковника занесло, не спорю. Я отчитываю свою роль неплохо, хотя бывало и лучше. Надо было готовится серьезнее, говорю я себе, когда сижу на очередном круглом столе и думаю о своем. Наверное, полковник меня с ритма сбил. Или бутерброды.
Во время «круглого стола» лысеватый мужчина с усами зачитывает обращение к участникам съезда от имени своего руководителя. Там много слов о детстве. «Детство – это самая чудесная пора», – заявляет он с ходу. Затем цитирует нескольких церковных деятелей, которые высказывались на тему воспитания детей и заканчивает своё выступление оригинальной мыслью о том, что дети – это цветы жизни, а взрослые – это деревья. Они могут расти, только если деревья не бросают на них тень. Поэтому если мы хотим воспитать здоровое молодое поколение, мы должны нести им свет. И тогда они вырастут больше нас.
В зале звучат аплодисменты. Операторы телеканалов снимают только первые ряды. На обратном пути выясняется, что меня не берут в такси. Мест нет, потому что надо срочно забрать кого-то по дороге в аэропорт. Видимо, этот кто-то важнее меня. Ладно, говорю я, хотя и немного обижаюсь. В последнее время мне кажется, что все важнее меня. Я решаю доехать до аэропорта самостоятельно. Я выясняю у местных, как с пересадкой доехать до аэропорта. Минут двадцать я еду на одном автобусе, а когда выхожу из него, то понимаю, что уехал за город вообще, и аэропортом тут не пахнет. Мне снова объясняют, как добраться до аэропорта, но сделать это оттуда, где я сейчас нахожусь – а вокруг меня только какие-то рельсы и ветхий сельский магазин – проблематично, лучше брать такси.
В итоге я вызываю такси, плачу за него сам и прибываю в аэропорт вовремя. В зале ожидания уже сидят мои коллеги, которые смотрят на меня, как на незнакомца. Да, форум завершился, мы снова друг другу чужие люди. Тем более, что большинство из них из Москвы.
Глава 3: Москва
В какой-то момент я решил перебраться в Москву, потому что там больше мероприятий. Да там каждые выходные что-то происходит! Кажется, что за месяц там происходит больше всего, что у нас за год.
Первые недели в столице прошли незаметно. Я нашёл работу в информационном центре, который располагался в небольшом старом доме под эстакадой, поселился в здании бывшей гостиницы, а ныне общежития возле станции метро Орехово. До работы было всего три остановки. Я жил в небольшой комнате. С порога можно было попасть в маленький туалет. Когда я сидел на унитазе, мои колени упирались в дверь, поэтому через некоторое время я просто перестал ее закрывать, ведь я все равно живу здесь один.
Пройдя два шага вперед, я попадал в комнату, где была одноместная кровать, небольшая тумбочка, меленький стол и небольшой шкаф. Больше в комнату ничего не помещалось,
