ещё на работе. Помню. Не опоздаю. Да, хорошо, пока.
Закинув мобильник в сумку, Марина повернулась к кухне. Кофе. Вот что ей было нужно. Работодатель покупал отличный, недешевый кофе. И даже разрешил его пить. При знакомстве, показывая комнаты, кивнул в сторону кухни:
— Кофе, чай там.
Марина тогда не поняла, что именно имелось в виду, но так как завтракал работодатель рано утром, не в ее присутствии, то она решила, что это такое позволение иногда пользоваться благами цивилизации.
Синий «мерседес» представительского класса с госномерами мчал по улицами города. Водитель знал свое дело — работал у Лео не первый день и прекрасно выучил распорядок дня и маршруты своего не совсем обычного нанимателя.
Лео сидел в салоне в удобном кожаном кресле бежевого цвета, вчитывался в захваченные из дома бумаги и гнал от себя мысли о необходимости вечером отправиться на закрытую вечеринку.
Родные наперебой твердили, что ему следует хотя бы изредка показываться на людях. Лео каждый раз сдерживал саркастическую улыбку, так и норовившую наползти на губы. По его твердому убеждению, чем меньше «люди» видели его, тем лучше было для их нервной системы. Его уродство в сочетании с тяжелым характером и привычкой говорить в частном общении все, что думает, делали его нежеланным гостем на любом вечере. Впрочем, пожелай Лео, и двери всех домов распахнутся перед ним, пусть и нехотя.
Но Лео не желал. Он вообще ничего не желал, будучи уверенным, что общество спокойно проживет и без него. Жаль, родных в этом незатейливом факте убедить было трудно.
«Мерседес» тем временем подкатил к администрации края, дверь распахнулась. Лео вылез из салона и, переваливаясь, начал подниматься по ступенькам. Десять мраморных ступеней. Всего лишь десять. А сколько взглядов за такое недолгое время прикует к себе его отлично заметная на практически безлюдном пространстве фигура. Оставалось радоваться, что правило не обращать внимания на мнение других Лео усвоил в далеком детстве. Открытость и улыбчивость оставил там же и с тех пор ни разу не пожалел об этом.
— Доброе утро, Леонард Михайлович, — охранник, сидевший на посту у двери, вопреки всем инструкциям никогда не требовал у Лео пропуск.
Конечно, кто ж захочет терпеть рядом с собой такого урода лишнюю секунду.
Лео привычно кивнул и направился в сторону лифта. Здание, состоявшее из трех этажей, оборудовали лифтом из-за троих стариков — работников архива — и его, Лео. Он, конечно, мог бы дойти и до третьего этажа, на котором располагался его кабинет, но пришлось бы изрядно потрудиться. По лестницам сразу на несколько этажей Лео взбирался лишь в крайних случаях, предпочитая удобный лифт. Нужно же хоть в чем-то пользоваться своим положением.
Глава 3
Кофе приятно горчил, помогая взбодриться усталому, ещё сонному организму. Марина, прикрыв рот рукой, зевнула. Сильно хотелось спать. Она поздно легла, читая конспекты, встала в полшестого, чтобы вовремя попасть на работу. А впереди ещё несколько пар в университете. Да и работу по дому, настоящему дому, тому, в котором Марина жила, тоже никто не отменял. Пока что Марине удавалось не засыпать на лекциях и справляться с накопившейся усталостью. Спасибо брату, отвозившему ее с работы на учебу. Хоть немного время можно было сэкономить.
Покосившись на стоявшую возле кофе вазочку с печеньем, Марина поколебалась, но все же взяла пару штук. Работодатель ни разу не высказал ей недовольство по поводу таких мелких перекусов. Марине даже казалось, что он этого не замечает. Дорогие продукты, которые не могла позволить себе ее семья, для него словно и не существовали. Впрочем, как и люди. Он не замечал ни тех, ни других, проводя время в своей, закрытом, глубоко внутреннем мире.
Марина никогда не превышала установленный ею же самой лимит: одна чашка кофе и два печенья в день. Исключительно, чтобы продержаться до начала учебы. Позавтракать дома удавалось далеко не всегда, а на голодный желудок не особо поучишься.
Допив кофе, Марина вздохнула, ещё раз зевнула, тщательно вымыла свою чашку и вновь вернулась к работе.
Время за уборкой пролетело довольно быстро, и в назначенный срок Марина выходила со своей неизменной сумкой из ворот огороженного элитного дома.
Чуть поодаль, так, чтобы не возникло вопросов у охраны, у противоположного тротуара припарковался зеленый «матиз», старый, пошарпанный, но ещё на ходу.
— Привет, — Марина измученно улыбнулась сидевшему за рулем брату, высокому мускулистому брюнету с зелеными глазами. Отдав по привычке часть заработка на общие нужны, она откинулась на сидение и с удовольствием закрыла глаза. — Устала, как та белка.
— Ты к семинару подготовиться успела? — кто о чем, а Вовка об учебе. Его, казалось, другие темы не интересовали.
— Угу. Ночью доучивала. Не веришь — у Светки спроси.
— Она как обычно тебя прикроет.
Марина промолчала. Спорить с Вовкой было бесполезно. Лучше хотя бы немного отдохнуть перед вузом.
Мотор заворчал, словно собака, у которой отнимаешь кость. Машина резко дернулась, но все же поехала по мало оживленной улице. Марина провалилась в сон, не успел «матиз» отъехать от места работы.
Горячий чай в большой фаянсовой кружке пах бергамотом и лимоном. Лео с наслаждением сделал пару глотков, отставил кружку в сторону, посмотрел в окно: на улице медленно, один за другим, загорались вечерние фонари. Девятый час или около того. Ненавистная вечерника, официально названная деловой встречей бизнес-партнеров, должна была начаться часов в одиннадцать. В принципе, ещё оставалось время заехать домой, переодеться, да даже немного полежать. Вот только дома его никто не ждал. Не к кому было ехать. Лео откинулся на спинку большого широкого кресла из кожи черного цвета. Уголок рта скривился в горькой ухмылке. С каждым годом одиночество переносились все тяжелей. Лет десять назад Лео и не подумал бы беспокоиться о пустой квартире. Подумаешь, проблема. Мелочи жизни. Теперь же… Теперь ему не хотелось возвращаться в «дом-музей», как однажды выразилась мать, заявив, что его квартире не хватает индивидуальности. Лео тогда, отчасти в пику ей, предложил украсить квартиру игрушечными клоунами с яркой раскраской. Мать затею не одобрила.
Сцедив зевоту в кулак, Лео снова потянулся за кружкой, сделал глоток. Из-за своего уродства он любил все большое. Большая машина, большое кресло, большая кружка. Рост, конечно, таким образом компенсировать было нельзя, но хоть на пару секунд ощутить себя обычным, ничем не выдающимся человеком…
Рот снова скривился в ухмылке. Уж кого, а себя обманывать последнее дело. Он — обычный? Нет, и никогда не был, что бы там ни твердили родные. Этакое богатое чудовище, «Терминатор»,
