возглавляемой Р. фон дер Гольцем и М Бетманом-Гольвегом, которая, по его словам, вела странную двойную игру. Он пишет:
«Я вспоминаю, какими обширными записками обменивались эти господа. Порой они знакомили с содержанием записок и меня, надеясь привлечь на свою сторону. В качестве цели, к которой надлежало стремиться Пруссии, как передовому борцу Европы, там намечалось: расчленение России, отторжение ее остзейских губерний, которые, включая Петербург, должны были отойти к Пруссии и Швеции, отделение всей территории Польской республики в самых обширных ее пределах, раздробление остальной части на Великороссию и Малороссию, хотя и без того едва ли не большинство малороссов оказывалось в пределах максимально расширенной территории Польской республики…
В то время как Гольц и его берлинские сподвижники довольно ловко обделывали свои дела… Бунзен, посланник в Лондоне, имел неосторожность послать в апреле 1854 г. министру Мантейфелю пространную записку, в которой выдвигались требования восстановления Польши, расширения Австрии вплоть до Крыма, возведения эрнестинской линии на саксонский королевский престол и т. п. и в которой рекомендовалось, чтобы Пруссия содействовала осуществлению этой программы. Одновременно Бунзен сообщил в Берлин, что английское правительство не возражает против присоединения приэльбских герцогств к Пруссии, если последняя примкнет к западным державам; в Лондоне же он дал понять, что прусское правительство согласно на это при условии означенной компенсации. Оба эти заявления были сделаны Бунзеном без всяких на то полномочий. Король, когда это дошло до него, нашел, при всей своей любви к Бунзену, что дело зашло уж слишком далеко, и через Мантейфеля приказал Бунзену уйти в долгосрочный отпуск, закончившийся отставкой».
Таким образом, планов отделения Украины от России Бисмарк не строил. Злополучную фразу произнес урожденный граф Роман-Мария-Александр Шептицкий, униатский митрополит Андрей. Но при этом он говорил устами католической церкви, которой не по душе было многовековое единство российского и украинского народов.
Известно, что недругов России и Украины всегда было много. Несмотря, на это их народы почти 350 лет не только жили рядом, но и имели единую историю и очень близкую по духу культуру. История и жизнь русского и украинского народов за это время переплелась настолько, что разделить ее было не только трудно, но и практически невозможно. И в радости и в горе эти народы были всегда вместе, связанные едиными боевыми, трудовыми и семейными узами. И это продолжалось до тех пор, пока вопреки всем этим глубоким историческим узам на первое место начали выдвигаться совершенно другие ценности.
* * *
О другой истории Украины впервые я узнал теперь уже в далеком 1991 году, когда, будучи во Львове, случайно купил только что изданную книгу «История Украины», разработанную авторами И. Крипякевичем, М. Терлецким, П. Исаевым и М. Дольницким. В послесловии к этой книге сказано, что это не что иное, как школьный учебник, по которому учатся дети украинских эмигрантов в странах Северной Америки, прежде всего Канады, где особенно многочисленна украинская диаспора. Но когда я ознакомился с содержанием этого «труда», то не понял, о какой Украине идет речь, так как многие события описывались с совершенно другой позиции, чем та, к которой мы привыкли. Но когда я дал почитать его жителям Центральной и Восточной Украины, то они также заявили, что совершенно не разделяют того, о чем писалось в этом «труде».
В 2001 году в Киеве было издано пособие для старшеклассников и абитуриентов «История Украины», разработанная А. Чайковским и В. Шевченко. В нем уже не было тех острых оценок, которыми было буквально напичкано предыдущее издание, хотя ряд формулировок и выводов также носили явный антироссийский характер.
Тогда на тему истории Украины я попытался поговорить с молодым киевским историком и убедился, что зачастую у нас с ним разные оценки одних и тех же событий, и мне не оставалось ничего другого, как либо признать его правоту, либо поискать истину в научном споре. Правда, был еще и третий путь — махнуть на все рукой и разойтись, оставаясь при своих мнениях. Но выбрать этот путь я не мог по совершенно ясной причине — в память о родителях, других родных людях, которых уже в то время не было на этом свете, но память о которых напрямую была связана с историей Украины.
Сам я родился на Украине в небольшом городе Умани, куда нелегкая офицерская судьбы занесла моего отца вскоре после окончания Великой Отечественной войны. Будучи уроженцем Горьковской области, он начал эту войну в июне 1941 года западнее Тернополя, а закончил в 1944 году после взятия Киева, получив очередное ранение. Среди других его боевых наград есть и медаль «За оборону Киева». Моя мать была коренной украинкой, испытавшей на себе все ужасы войны и фашистской оккупации. Ее отец и мой дед также сражался на фронтах Великой Отечественной войны и был тяжело ранен. Сегодня всех этих людей уже нет в живых, а их могилы находятся на Украине. Мне только остается, приезжая в те края, низко кланяться этим надгробиям.
Первые три десятилетия моей жизни также были тесно связаны с Украиной. В Умани я окончил украинскую среднюю школу, затем — Киевское общевойсковое командное училище. С 1972 по 1979 годы служил в Закарпатье, в Хмельницком. Неоднократно бывал в Львовской, Ровенской, Тернопольской, Ивано-Франковской, Винницкой, Одесской областях.
В те и в последующие годы, стремясь повидаться с родными людьми и милыми сердцу местами, я ежегодно на весь отпуск приезжал в Умань, встречался и разговаривал со многими людьми. Именно на Украине я был в августе 1991 года, нанесшем сокрушительный удар по Советскому Союзу. В сентябре того года, когда еще соблюдалась видимость целостности Вооруженных Сил СССР, я на несколько недель был направлен в командировку в родное Киевское училище, а также несколько дней провел во Львове. Тогда практически все украинцы даже не предполагали, что вскоре развалиться Советский Союз и мы окажемся гражданами разных государств. Правда, националистическая агитация уже делала свое дело, и мне не раз приходилось слышать о том, что Украина долгие годы безвозмездно кормила неблагодарную Россию.
После образования самостоятельного Украинского государства я ежегодно продолжал в отпуск ездить туда, наблюдая постепенные перемены в настроении украинского общества в сторону усиления его национализма. Кроме того, в начале 2000-х годов, уже как историку в процессе работы над книгой краеведческого характера, мне довелось много работать в Луганской, неоднократно бывать в Донецкой и Днепропетровской областях. И там, к большому моему сожалению, нередко были слышны слова о превосходстве украинской нации над другими, несмотря на то что многие жители этих областей либо в свое время работали на
