как её называли родители, дразнил рыжиком, когда шутил, она называла его Эдиком или Эдом, на эмоциях вспоминала все ласковые слова какие знала, но любимым — никогда. Так уж у них повелось, возможно от того, что они оба так называли других людей когда-то…
— О чём задумалась? — спросил Эдгар, прижимая её к себе, желая согреть, оделась сегодня она легко, а осень, хоть и не такая суровая, как на Земле, всё равно оставалась осенью.
С удовольствием прижимаясь к нему, немного подумав, она ответила:
— Я всё же решилась, пойду сегодня к Идалине, сколько ещё тянуть.
— Ты не обязана, твёрдого обещания ты не давала, если тебе этого не хочется не иди" — заглядывая ей в глаза, посоветовал он.
— Я хочу, только волнуюсь немного, у меня странное чувство, что я должна дать ей шанс, — поёжившись и тяжело вздохнув, продолжила, — или всё обсудить раз и навсегда, прекратив общение.
Он какое-то время молчал, рассматривая её, затем поцеловал:
— Понимаю тебя, но сначала домой — переодеваться, ты же ещё хотела проверить, как постройка храмов идёт?
— Да какой из меня строитель, — рассмеялась Олеся, — хочу навестить, может помочь чем смогу, с людьми пообщаюсь, узнаю в чём нуждаются.
Они встали, ещё раз поцеловались, попрощались до вечера, улыбнулись друг другу и отправились каждый своим порталом.
Олесе было трудно определиться с одеждой, как совместить принятую в Вердане, с привычной земной. Женщины брюки здесь не носили, но от этой привычки она не могла и не хотела отказываться, на пробу попросила Лану сшить ей костюм из прямых брюк и удлинённой туники, до колен — вышло симпатично и практично, и цвет приятный — серо-голубой, с неизменной вышивкой, особой, рунической. Для Олеси было откровением, что большинство рун имели тот же вид, значение и название, что и на Земле, корни этой древнейшей магии затерялись и что откуда пришло — неизвестно. Обувшись в кеды и накинув плащ, Олеся вышла во двор дома, её дома, их дома, она привыкла к нему очень быстро и почти не вспоминала о прежней его хозяйке, Тамии. С волнением она расчертила в воздухе Лирдос и представила двор усадьбы Идалины.
Первое что бросилось ей в глаза — заброшенность, тут заросло, там листья не прибраны, живёт ли она ещё здесь? Поднялась по лестнице, дёрнула ручку — открыто, в доме было очень тихо, Олеся огляделась, здесь было чисто и прибрано. Она хотела было позвать Идалину, но тут вышла девушка горничная, та самая, Салима.
— Я к Идалине, она дома? — спросила её Олеся.
Девушка кивнула:
— Я провожу вас, хозяйка приболела.
Олеся отправилась за ней, в этой комнате ей не приходилось бывать, что-то среднее между библиотекой, кабинетом или будуаром. Полки с книгами, камин, диваны, столики, зеркала. Всё здесь было вишнёвое и малиновое, кроме чёрного дерева, Идалина полулежала на одном из диванов у камина, закутанная в плед и смотрела на огонь, на столе стояла полупустая бутылка с вином. Волосы её, растрёпанные и разбросанные по подушке, тоже походили на обрывки пламени, лицо было бледным, губы сухими, взгляд отрешённый и тусклый.
— Идалина, — позвала Олеся, называть её иначе язык не поворачивался.
Та отвела взгляд от огня и подняла его на Олесю, не сразу узнавая, чуть больше минуты и он оживился, хриплым шёпотом женщина произнесла её имя. Олеся села рядом, потрогала лоб Идалины, температура была явно высокой.
— Давно ты болеешь? — спросила Олеся.
— Не знаю, — пожала та плечами, — как вернулась от Вайлены, — ответила женщина, лицо её скривилось в гримасе, по щекам потекли слёзы.
Этого Олеся никак не ожидала, она растерялась даже.
— Лесса, дочка, он убил её, понимаешь, а меня выкинул из её дома, пригрозив тоже убить, если высунусь, — каким-то надломленным, усталым голосом произнесла Идалина.
Совершенно ничего не понимая, Олеся уточнила:
— Кто кого убил? Что произошло? — подумала и взяла её за руку.
Та схватила её руку в свои, приподнялась и с лихорадочным блеском в глазах быстро заговорила:
— Дагрий… Я пришла к ней, к Вайлене, одной было тоскливо очень, а она сидит в кресле, мёртвая, я сразу это поняла. Он убил её, мою сестру, ради земли и места…
Олесю пробрало от её слов и интонации, состояние Идалины было предистеричным, Дагрий убил Вайлену, вот это новость, борьба за земли…
— У меня кроме Вайлы никого не было, я одна, совсем одна… — начинала захлёбываться Идалина.
У Олеси сжалось сердце от жалости, разумеется она жалела не Вайлену, Идалина была такой беспомощной, одинокой и явно больной. Она обняла её и пригладила растрепавшиеся волосы, в ответ та вцепилась в неё, плечи тряслись от рыдания. Так они и сидели какое-то время, Олеся ждала, когда Идалина проплачется, после того как она затихла, освободилась от объятий и уложила, укрыв пледом. Прошла к двери и крикнула Салиму, та пришла быстро:
— Послушай, нужен отвар из трав, жар снять, успокоить, ей нужно поспать, есть такие?
— Да конечно, две четверти часа и будет готово, — ответила девушка и удалилась в сторону кухни, которую при побеге тогда подпалила Олеся, сколько всего произошло с тех пор.
Вернулась к Идалине, взяла стул и села рядом, глаза у той были закрыты, и потому от её вопроса Олеся вздрогнула:
— Как ты живёшь? Похорошела гляжу.
— Да нормально живу, забот сейчас много, считай мир заново строить приходится, — ответила Олеся, не находя иных слов.
— Эдгар? С ним живёшь? У счастливой женщины взгляд особый, — бледное лицо Идалины преобразила улыбка.
Олеся только и смогла, что кивнуть, тоже улыбнувшись и встретилась с матерью взглядом, теперь спокойным и внимательным.
— Рада за тебя, он сумеет тебя защитить, и любить тоже сумеет, — как-то странно она сказала.
Олеся снова улыбнулась, и отвела взгляд, направив его на огонь, почувствовала руку Идалины на своём колене и не отрывая взгляда взяла её в свои. Так они и сидели, пока не пришла Салима с отваром, ушла Олеся только после того, как Идалина всё выпила и уснула.
Глава 2
Магия может очень многое — она помогает в быту, даёт свет и тепло в дома, с её помощью можно исцелять организм и его же повреждать в бою с врагом, пойди сейчас она в мир, где официально магия не признаётся и наглядно опровергни это — такое начнётся. Одного она не может, избавить человека от мрачных мыслей, пока человек сам не сможет или захочет от них избавиться. Олеся сейчас шла тем самым путём, которым относительно недавно они бежали с близнецами, тот забег
