дверь охотников с собаками разглядела. Говорит: «Ой, бедненький пёсик, злые собаки тебя совсем запугали. Эти охотники не воспитывают своих собак. И те гоняют всех подряд, как будто ты волк». Тут я понял, что очки бабусе помогали мало (по крайней мере, на близком расстоянии). Я хвостом повилял и прижался к старушкиным ногам. Даже поскулил жалобно.
Тем временем собаки меня учуяли и такой громкий лай подняли, что даже бабуся испугалась. Дверь закрыла, начала по дому метаться, куда, мол, меня спрятать. Потом на кровати одеяло отдёрнула и позвала: «Иди сюда, иди!» Я решил, что под одеялом, так под одеялом, и прыгнул на кровать. Бабуся меня прикрыла, но голову зачем-то на подушку водрузила. Потом нацепила на меня свой чепчик и очки. Я молчал, потому, что охотники уже в дверь стучали. Будь что будет.
Бабуся полог задёрнула, в кресло уселась и спросила: «Кто там?» «Это мы — охотники. Можно войти?» «Дёрните за верёвочку, деточки, дверь и откроется. Только собак на дворе оставьте». Охотники дёрнули за верёвочку — дверь и открылась.
— Бабушка, вы волка не видели?
— Нет.
— Может он к вам забежал, а вы не заметили?
— Нет, деточки, я хорошо вижу.
(Хихикнул, если б умел).
— И не шумите, у меня там сестра старшая спит. Больная.
Я одеяло на свой нос натянул и вовремя. Один из охотников слегка полог отодвинул и на меня глянул. Хорошо, что не подошёл. Но всё-таки не очень ему мой вид понравился даже издали. Спросил у бабуси шёпотом:
— А почему у неё такие большие глаза?
— Чтобы лучше видеть, конечно.
— А почему у неё такие большие уши?
— Чтобы лучше слышать, конечно.
«Ты ещё не видел мои зубы», — подумал я.
— А чем она болеет? — спросил второй охотник.
— Ну, это, этим, да — волчанкой, — нашлась, наконец, бабуся.
Чуть я от смеха не завыл, честное слово.
— Бабушка, вы не боитесь у самого леса жить?
— Не боюсь. Я же не одна.
Охотники немного потоптались, плечами пожали и вышли. Ещё и на пса наорали, мол, чего ты нас сюда привёл. Так и надо настырному!
Бабуся в окно наблюдала, ждала, когда они уйдут, наконец. Потом ещё косточку мне дала. Вот так я спасся и пообедал. И, конечно, даже не думал бабусю глотать. Я добро помню. Только сказочникам это не выгодно, чтобы волк хорошим был. Поэтому и сочиняют всякие небылицы: то поросят, то козлят, то старушку приписывают.
А бабуся, между прочим, хотела меня оставить, чтобы дом сторожил: «Хороший пёсик, большой, оставайся». Но какой из меня сторож, сами понимаете. Я-то вашу пословицу знаю: «Сколько волка не корми, он всё в лес смотрит». Правильная пословица. Пусть лучше щеночка себе найдёт. А за всё остальное — спасибо ей большое!
Кстати, наступила ночь. Луна круглая в небе поплыла. Чуть не завыл по привычке, хорошо вовремя спохватился. Убежал я в лес, да прямо на то место, где девчонку встретил. А там уже вся наша быстро бегающая компания была в сборе вместе с рысью. И корзинка стояла. Пустая. Я, разумеется, поинтересовался, кто же съел «мои пирожки». И оказалось, что никто их не ел. И это было правдой потому, что тот, кто съел, сюда бы уже не вернулся. Постояли мы, повздыхали на луну и разошлись, кто спать, кто охотиться.
А знаете, что я думаю? Охотники и съели пирожки, пока дожидались собак с добычей, то есть с нами. Потом всю эту несуразную историю выдумали в своё оправдание и всему свету разболтали.
И что в итоге? Я оказался злодеем, девчонка — жертвой (ещё и замечательную бабусю в жертвы приплели), а объевшиеся пирожками фиктивные дровосеки (охотники) — героями. И кто всю лживую историю записал? Сказочник.
Теперь понимаете, почему я этих писак не люблю? Среди вас случайно сказочника нет? А то в животе урчит, есть хочется. Нет, говорите. Тогда прощайте, пойду, поохочусь.
