А мой личный аналитик профессор Рогов ответил, что люк охраняли не только мешки и большой механический замок, но и хитрое магическое плетение. «С вероятностью в восемьдесят два процента — это разновидность сигнального заклинания», — заявил мэтр.
Магические плетения в Персиле я почти не встречал (исключения — те, что в городских стенах). Но допускал, что в столице царства магией могли охранять даже общественные туалеты (если тут такие имелись). И всё же заклинание на люке меня насторожило. Особенно такое: «сигналка». Оно давало понять, что за центральным входом в подземную часть академии присматривали. И хотели сразу узнать о чужом интересе, если в подвале с лазом вдруг появятся посетители.
Я не хотел светить свою осведомлённость о старинных подземельях. Предпочитал оставаться в тени, а не на очистительном костре. Потому вариант с банальным взломом я отбросил. Устроил игру в шпиона. Прикопал рядом с крематорием своё кольцо — оставил привязанного к нему призрака нести дозор. Сам тем временем в компании волкодавов отдыхал в трактире. Мастер Потус выяснил, что время от времени в правое крыло здания наведывались работники крематория — уносили мешки, что складировались над люком в подвал.
Я предположил, что в мешках могло находиться горючее — уголь или алхимическая смесь для работы печей. А значит, за ним приходили ежедневно. Вот мне и нужно было подкараулить одно из таких посещений. Проникнуть в помещение. Остаться там в одиночестве. Аккуратно вскрыть перекрытие между комнатой и подвалом — так, чтобы не потревожить сторожевые плетения. И распечатать подземелья академии. Несложно. Но только при условии, что я явлюсь к крематорию в одиночестве.
А значит, мне следовало куда-то на день пристроить клифов. Брать их с собой «на дело» не хотел: собачки не добавили бы мне очков к скрытности. Но и запирать трёх волкодавов на несколько часов в тесной комнате трактира посчитал не лучшей идеей. Усомнился, что собаки на такое согласятся. Хорошим вариантом было бы оставить клифов в моей новой пекарне. Потому я отложил очередной поход к крематорию до того дня, когда стану полноправным владельцем столичной недвижимости.
Столичный пекарь навестил меня в таверне, как и уговаривались, вечером на третий день после заключения сделки. Заверил, что вывез из пекарни не только свои вещички, но и весь хлам, скопившийся там за годы, которые пекарня считалась собственностью его семьи (не иначе как придумал, кому продать весь тот мусор). Пожелал мне удачи, дал несколько ненужных, но, что удивительно, бесплатных советов. И вручил связку больших до блеска отполированных металлических ключей.
Утром мы с волкодавами сытно позавтракали и пешком отправились вступать во владения домом в Норвиче. Клифы шагали рядом со мной неторопливо, вальяжно — не иначе как почувствовали себя полноценными столичными жителями. Да и я теперь не считал себя провинциалом: уже три дня как имел право хвастаться столичной пропиской. Картину нашего величественного шествия мог бы испортить суетливо сновавший по улице мастер Потус. Я в очередной раз порадовался, что призрака кроме меня никто не видел.
Постэнтический слепок личности старого пекаря вчера вечером обрушил на меня шквал советов и нотаций на тему того, что я должен сделать для скорейшего открытия пекарни. Будь его воля, я уже ночью бросился бы на поиски строительной бригады, способной сделать в магазине ремонт; а на рассвете толкался бы на столичном рынке в поисках тазов, мисок и прочей кухонной дребедени. Вот только я в своих планах расставил иные приоритеты: первым делом хотел побывать в логове Мясника.
Мастер Потус без устали сыпал советами и прочим словесным мусором. Старик искренне полагал, что его сгоревшая персильская пекарня — лучший образец успешного предприятия. Уговаривал меня не мудрить и на первых порах повторить всё то, что я делал в Персиле — завлечь жителей окрестных кварталов вкусным и дешёвым хлебом. «Не рассчитывай, парень, что из богатых районов ломанутся к тебе за покупками, — говорил он. — В центре Норвича своих кулинаров хватает».
Вот только я со словами старика не соглашался. Объяснял, что прибыл в столицу не чернушкой торговать. Моя цель не разбогатеть — обзавестись связями и знакомствами, чтобы найти путь к заветному перстню мага. Доказывал старику, что с дешёвым провинциальным ассортиментом на витринах не получу известность среди княжеских кланов. Привлечь богатых и влиятельных покупателей можно только чем-то необычным; нужно выделиться из толпы прочих пекарей!..
Увлёкся спорами с привидением.
И не сразу понял, что меня окликнули.
Продолжал мысленно доказывать призраку свою правоту и шагать к видевшейся впереди витрине теперь уже моего магазина.
— Мастер Карп! — снова раздался по правую руку от меня смутно знакомый голос.
Клифы повернули головы, насторожили уши.
Вслед за волкодавами обернулся и я.
По площади Дождей прогуливались голуби. Они гонялись друг за другом, исследовали каждую веточку, каждый камень. Рядом с пересохшим бассейном не работавшего фонтана в центе площади суетились дети — чем-то походили на тех же голубей. Детишки занимались своими делами, не замечали меня и клифов (даже клифов!). Все, кроме одного. Точнее, одной: чумазая коротко остриженная девчонка прижимала к груди грязную котомку, сверлила меня взглядом.
— Здрасте, мастер Карп! — сказала она.
Я узнал её.
Но не сразу поверил своим глазам.
В удивлении приподнял брови и произнёс:
— Шиша?
Мне показалось, что встреча в столице Крельского царства с малолетней атаманшей из Персиля озадачила не только меня, но и клифов, и даже мастера Потуса.
Призрак навернул вокруг девчонки круг, рассматривая ту со всех сторон. Волкодавы подбежали к Шише — обнюхали её, словно не доверяли своим глазам.
Девочка не обратила внимания на суету моих спутников. Смотрела мне в лицо, будто пыталась понять мою реакцию на нашу с ней встречу. Её большие карие глаза влажно блестели; смотрели радостно, но с затаённой тревогой.
— Мастер Карп! — воскликнула Шиша. — Возьмите меня к себе работать!
— Куда? — не понял я.
— В пекарню. Ведь вы же купили вон ту пекарню?
Девчонка указала рукой на окна первого этажа теперь уже моего дома. Я взглянул на них с удивлением, словно впервые заметив. Мимоходом отметил, что свет в магазине не горел. За стёклами витрин больше не виднелись стеллажи с хлебом. А над дверью, где ещё пару дней назад висела невзрачная вывеска, теперь красовалось лишь пятно не выгоревшей на солнце краски.
Спросил:
— Как ты об этом узнала?
Девчонка пожала острыми плечами.
— Мне дядечка сказал, — сообщила она. — Ну… энтот, который вам её продал.
Моя операционная система
