в себе. Миллиарды лет они трудились, создавая звезду за звездой, но всё Великое Ничто не осветишь. А Свет этого не понимал. В нём прорастали семена зла, заброшенные в него Зеленью. Он хотел осветить всё Великое Ничто, сделать его своим. Тьма не допустила того, чтобы в её ребёнке проснулось то же самое, и вступила со Светом в борьбу, чувствуя его влияние на всё ещё юного мага.
В ходе войны, не прекращавшейся миллионами лет, обе стороны истощились, и тогда они пришли к соглашению. И Свет, и тьма придумали одну большую «игру» за мага, и он играл в ней самую важную роль. Он создавал звёздочки. А остальное уже было делом Тьмы или Света.
Оба они были вынуждены сжаться, потеряв слишком много сил. И тогда, когда уже отсутствующую Тьму перестал разгонять такой же уменьшившийся Свет, они заметили, что сотворил маг. Всё Великое Ничто было в дырах. Раньше идеально целая структура теперь напоминала решето. И из дыр этого решета пёрли странные существа. Они летели на свет бесконечности звёздочек, сотворённых магом, и присасывались к ним, начиная высасывать из них все соки. Поначалу маг даже не чувствовал этого, а Свет и Тьма не придавали этому значения.
Как только Свет совершил свой подлый поступок, Тьма узнала об этом, и в ответ поступила так же. Оба Изначальных заключили сделки с мерзкими паразитами, переманив часть из них на свою сторону. Некоторые особо сильные твари собрали вокруг себя тварей послабее и стали открыто противостоять и Свету, и Тьме, и со временем их группки сливались в союзы, союзы — в альянсы, а те, в свою очередь, стали в будущем одним большим Существом, врагом всего Изначального. Скверной.
Маг, не видя той большой игры, продолжал создавать звезду за звездой. Он просто летал по Великому Ничто и творил, творил, творил. Это стало для него смыслом самого его существования. Да, он чувствовал, когда паразиты высасывали из его детищ всё, что могли, и звёздочки исчезали, но он тут же создавал десятки, если не сотни новых, списывая гибель звёзд на игры Света и Тьмы. Он ослеп от бесконечного света своих творений, и потому полагался лишь на свои чувства. Как красочен был мир его звёзд! В нём каждая светилась разным цветом, ведь в каждой их них он оставлял эмоции, пробуждающиеся в нём где-то глубоко. Казалось, за много-много лет, что он существовал без эмоций, он должен был забыть о них, но нет. Когда-то он был человеком, хотя и не помнил уже, кто же это такой.
А Тьма и Свет продолжали свою игру. По их плану, тот, кто захватит все создания мага, победит. Но для этого нужно было полностью искоренить своего соперника, и сделать это не в грубой схватке, а тактикой и силой мысли. В Первозданных просыпался азарт, такой же, как в маге. Казалось, они тоже начали что-то чувствовать, и хотели растянуть эти сладкие мгновения на всю свою долгую вечную жизнь.
В них понемногу зарождались личности. Человеческие личности, самые обыкновенные, со своим характером и мнением, которые, к сожалению, тоже совершают ошибки. И первой и самой главной их ошибкой было плюнуть на зарождающуюся Скверну.
И тогда объединившиеся паразиты нанесли удар.
В бесконечных войнах со Скверной многие творения Тьмы, а также её приспешники-паразиты бесславно погибли. Свет наблюдал за этим противостоянием с нескрываемым злорадством, радуясь скорой смерти своей противницы. Зёрна зла, когда-то посеянные в нём магом, не то что проросли, дали плоды. Все миры, созданные магом, будут его! ЕГО! Они будут принадлежать только ему, если Скверна сейчас убьёт Тьму...
Шли годы, десятки лет, века, тысячелетия... для таких существ это — не больше чем несколько минут. И когда маг создавал очередную звёздочку, он услышал звуки битвы. Он видел всплески силы, видел Души, распадающиеся на части из-за страшных и подлых паразитов. Он видел Свет, который не просто наблюдал за страданиями Тьмы, а даже посмеивался над ней и её слабостью.
Оказалось, что, заигравшись в творца, слепой маг двигался по кругу. И в конце концов вернулся туда, откуда всё началось. И он увидел плоды игры Тьмы и Света — некоторые его звёздочки уже не светились, как хотели, а светились, как надо. Миллионы звёзд покорились Тьме, начав светиться фиолетовым, но гораздо больше, миллиарды, светились серым. Когда маг покидал Свет, тот светился белым... И именно тогда маг вспомнил про вспышку, про совсем нечаянно посеянные зёрна злобы и ненависти. Он возжелал вернуться в то время и всё исправить, но перед ним появилась пасть со множеством клыков. Над ней на длинных щупальцах извивались два чёрных глазных яблока с абсолютно белыми зрачками. Из-под пасти выехала гигантская человеческая рука и покачала большим пальцем перед магом.
В тот же миг монстр пропал, а маг почувствовал, что лишился части своих сил. Он не мог вернуться в прошлое и исправить свою ошибку! Личность, скрывавшаяся в самой глубине Души мага, всколыхнулась впервые за бесконечные годы его пребывания в Великом Ничто. И тогда, вместе с диким гневом своей Души, он вспомнил какие-то отголоски своей прошлой жизни, её обрывки. Но свою смерть он вспомнил отчётливее всего.
Всё было расплывчатым, и потому понять можно было немного. Рядом с ним стояло восемь расплывчатых силуэтов. Самый первый, единственный из всех восьмерых, был крылатым. В нём чувствовалась сила, мощь, при помощи которой можно уничтожать города одним лишь мимолётным желанием. Второй источал страшную ауру ужаса и боли, смотря на него, маг, казалось, слышал предсмертные стоны миллионов живых существ, чувствовал их страдания. От третьего, не смотря на его в целом милые очертания, веяло каким-то скрытым злом, как будто он — совсем не тот, за кого себя выдаёт... или выдавал. На его лице мрачная улыбка, у единственного из всей их компании. Четвёртый почти заслонил собой пятого, настолько широким он был. В нём не было магии, но в грубой силе он был лучше всех присутствующих. Пятый был высоким человеком, чем-то похожим на третьего. В нём было столько зла, подлости и коварства... и в комплекте с ними была недюжинная сила, дарованная ему одним из знакомых умирающего мага. Шестой была единственная в этой группе женщина. Она носила длинное платье и чёрную маску на своём лице, словно пытаясь скрыться от всех присутствующих, но, видя сквозь неё, умирающий разглядел слёзы, катящиеся по её щекам. Ему захотелось вытереть их, сказать, что всё это — неправильно, она
