class="p1">Никто не увидел крепких оков,
Все лишь на еду и взирали!
Квадраты, оковы, лапшу не возьму,
Идти тяжело непомерно!
И вот он я — в своём раю!
Делите квадратные метры!
А утро так прекрасно!
А утро так прекрасно,
Как я не ожидал!
Контрастом ярких красок
Дивился, трепетал!
Ключился свет, как из земли,
В обход тучей засовов,
И отразившийся внутри,
Во мне рождался словом.
На листьях весело играла
По ветру бликов пляска,
И было видно сколько в том
Заботливости, ласки.
Тьма растворяется и тает.
И песни той победы
Торжественно сплетают
В слог гордо птицы в небе.
И кажется, что не было
Вчерашних злющих ливней,
И кто-то, совещавшись ночь,
С утра мир сотворили!
Вот сколько нас, забытых Богом
Вот сколько нас, забытых Богом,
Поразбросало по окопам
На этой жизненной войне?
И ты уже не ждешь, привыкши,
Что жизнь и так даёт под дышло,
Успокоенья в новом дне.
И ты, привыкший к этой боли,
Забыл, что чем-то недоволен.
Пораскидало по раздольям,
Позаточило по неволям.
Но, может мы своею болью
Искупим чью-то злую волю
И Бог про нас вдруг вспомнит?
Вот знать бы только, — не напрасно
Мы корчимся в этих гримасах,
И точно переродимся вскоре!
Человек-хамелеон
Давным давно ещё, кукушкой занесённый,
В чужое незнакомое гнездо,
Он будет есть, летать учиться оперённый.
Делать как все, не чуя своего.
Его не сосчитать как волк омегу в стае,
Умело он всё спрячет там внутри.
Холодный взгляд, остры клыки оскалил,
И вот уже вся стая — как свои.
Вы ждёте слов — он расскажет сказку:
Чужую жизнь вам выдаст за свою.
Как соловей — он зальётся в красках,
Чтоб верили и повторяли: "ну и ну!".
Ах, как чешуя переливается на свете!
В любой аквариум, куда ни попади,
Он приживётся, чтоб дивились люди
Столь пёстрой всеми жданной красоте!
Как старый пёс, отвергнутый хозяином,
Он будет искать силы верить снова,
Что есть кому служить и в чьи объятия
Впадать, так, по-зверински, по-простому.
Он как олень, ещё не годовалый,
Что в незнакомый лес зашёл на водопой,
На каждый треск и шорох где-то рядом,
Будет вздымать рога, держа ухо в остро.
Он будет прятаться, ведомый вечным страхом.
Маскироваться будет, что есть прыть.
У него нет рогов, клюва, хвоста и лап.
Ведь он вода — бесформенная жидь.
Годы
Все, что есть — горсть тепла,
Что река сберегла,
Унося меня тёмным потоком.
Время — это вода,
Точит камень, куда
Положил, что скопилось за годы.
Время не пощадит,
Даже если идти
Наискось, и срезать повороты.
А вопросов — не счесть,
Даже если и есть
Те ответы, что дали мне годы.
Годы будто бы сталь,
Как большая медаль:
Нести тяжко, помимо как гордо.
Совокупность всех действ,
Мест где был и где есть
И решений, столь бесповоротных.
А начало давно позабылось,
Обернулся, — пути не видать!
Порастратилась горсть, поредилась
Порассыпалась… впредь не собрать!
На стол последнюю свечу!
На стол последнюю свечу.
Свети! Свети! Сгорай дотла!
Над головой кружила ты,
Рукой армянки ведена!
Простите, я не оправдал
Старых надежд. Не радуга!
А жизнь моя — ночной туман!
Дорожка, — ой как не легка!
Не вижу я куда идти!
Не слышу ваших окликов!
Не та дорога, не тот стих!
Не та вся жизнь. Не то! Не то!
Не сосчитать больных голов.
Но голова не страшно, нет!
А вот когда душа больна,
Не та вся жизнь, не тот поэт!
Я верил свечкам. Сам светил,
Не раз сгорал фитиль до тлей!
Но свет ушёл, оставил мглу,
Чернеет тело сажей дней!
Из груди рвётся чёрное!
Боюсь теперь его и сам.
А свечки лгали, подлые,
Когда сулили чудеса!
Как свечки может быть и мы!
Бросая тени тлеем в раз!
Но если светишь, ты не лги:
Мне если край, скажи сейчас!
На стол последнюю свечу!
Свети! Свети! Сгорай дотла!
Я верил в них! Над головой,
Кружилось много их тогда.
Все иллюстрации были сделаны лично мной.
