враждебно. Локти широко расставлены по стойке, губы крепко сжаты. Стоит ли пытаться? Он скользнул взглядом по ее полупрозрачной блузке, облегающей настолько плотно, что сомнения рассеялись сами. В конце концов, если она не хочет соблазнять, то, возможно, хочет быть соблазненной?..
Бармен подал ей второй бокал, и, снова осушив его залпом, она резко кивнула:
— Повтори!
Гордо вздернутый подбородок и настороженный взгляд, пристально что-то изучающий на гладкой поверхности барной стойки. Похоже, она рассматривает его отражение. Хороший знак.
— Я Матео, — протянул он, стараясь добавить в голос побольше загадочности.
Она медленно оторвала взгляд от стойки и повернулась к нему. Впервые за вечер.
— Я не с тобой говорила! — глаза ее сердито сверкнули.
— Теперь-то со мной… — ухмыльнулся он. — Я Матео.
С пару секунд она насупленно смотрела на него, и ему уже начало казаться, что ответа не будет.
— Бьянка, — буркнула она, вновь отворачиваясь к барной стойке.
— Со льдом? — машинально уточнил бармен.
— Я не с тобой говорю! — возмутилась она, снова сверкнув глазами.
Матео усмехнулся. Сердиться ей определенно очень к лицу. Бармен раздраженно подал очередной бокал, а девушка сама повернулась к Матео, слегка пьяно покачиваясь на стуле.
— Я Бьянка, — отчетливо, хоть и немного неуверенно произнесла она.
— Что ж, будем знакомы, — отозвался Матео, украдкой скользнув взглядом по ее бедрам. Просто отлично для этой ночи.
Проснулся он внезапно, словно почувствовав на себе внимательный, изучающий взгляд. Так и есть: укрывшись, она сидела на кровати, будто пытаясь спрятаться от него за одеялом, и пристально его рассматривала. Однако стоило ему открыть глаза, как девушка тут же отвернулась. Неужели смущается? Как-то поздно. И вообще странно, что она еще не ушла.
— Хочешь позавтракать? — осторожно предложил Матео.
— Будешь моим парнем? — быстро спросила она.
— Что?! — он удивленно сел на кровати, чувствуя, что спать ему больше не хочется.
— Всего на пару месяцев! — выдала она, даже не глядя в его сторону. — Больше не нужно.
Матео недоверчиво уставился на девушку, стараясь понять, шутит она или говорит серьезно. Или еще не протрезвела? Придерживая подбородком край одеяла, чтобы то ненароком не сползло с груди, Бьянка начала натягивать чулки. Движения ее были медленными, а саму ее слегка покачивало. А она вообще понимает, что говорит?
— Да ни за что, — хмыкнул он.
— Почему? — мгновенно спросила она.
Матео покосился на валяющуюся у кровати бутылку мартини, которую она требовала увезти с собой из бара. Ей явно не стоило столько пить. После мартини была маленькая бутылочка с водкой, которую непонятно зачем она носила в сумочке. Что она там говорила? На экстренный случай, если мартини не поможет… Потом были виски, найденные в его холодильнике, и только потом был секс. И в отличие от алкоголя секс был так себе. А потом ее тошнило.
— Почему не хочешь? — не дождавшись ответа, спросила Бьянка.
— А почему я должен хотеть?
Она слегка поежилась, как если бы по комнате пронесся сквозняк.
— Если надо, я заплачу…
Есть еще один вариант, подумал он. Она не пьяная. Она просто чокнутая.
— Я заплачу столько, сколько нужно, — сказала Бьянка, уверенно проговаривая каждое слово, словно подражая кому-то. — Если в этом весь вопрос…
Вот только эта уверенность в сочетании с тем, как она по-прежнему пряталась за его одеялом, показалась ему наигранной, нелепой и даже комичной.
— Да у тебя денег таких нет, — смешок сдержать не удалось, — чтобы я согласился стать твоим парнем!
— У меня есть, — все тем же тоном отозвалась Бьянка и, запустив руку под кровать, нашарила свою юбку. — Так ты согласен?
— Вызвать тебе такси? — Матео решил сменить тему, уже порядком устав и от разговора, и от собеседницы.
— А тебе деньги определенно нужны, — будто не услышав, продолжила она и наконец выбралась из-под одеяла.
— С чего ты взяла? — проворчал он.
Застегнув молнию на юбке, Бьянка рассеянно осмотрелась в поисках блузки.
— Если не нужны, почему ты живешь здесь? Это же трущобы…
В ее голосе было столько искреннего изумления, что Матео невольно нахмурился. Студия, которую он снимал, была небольшой с облупившейся штукатуркой на стенах и протекающим краном. Из мебели в ней были только холодильник, кровать и маленький кухонный стол со старым чайником. Но ему больше и не было нужно. Да и с учетом мольберта в углу смотрелось это все, на его взгляд, весьма богемно. По крайней мере, еще ни одна из девушек, которых он сюда приводил, не называла его студию трущобами. А он приводил сюда немало девушек.
— Ты художник? — спросила Бьянка, замерев перед мольбертом с его последней картиной.
— А так не понятно?
Стоящая на мольберте картина была не дорисована, на полу виднелись пятна красок, а вдоль стен были небрежно расставлены готовые пейзажи, которые еще не забрал его агент.
— Похоже, что нет, — тихо сказала она, отворачиваясь от мольберта.
Матео почти подпрыгнул на кровати.
— Я готовлюсь к выставке!
Ничего не ответив, Бьянка медленно приблизилась к подоконнику, что-то написала на нем пальцем и с интересом уставилась на оставленные ею пыльные отпечатки. Матео с недовольством отметил, что их она рассматривала намного дольше, чем его картину. Поиски блузки оказались совсем забыты, что автоматически оттягивало момент, когда она наконец уйдет из его квартиры. Да что ей вообще нужно?
— Мне нужен парень, — словно угадав его мысли, сказала она. — И я предлагаю тебе им стать.
— Какая честь! — буркнул Матео.
— Не по-настоящему, конечно, — после паузы добавила Бьянка и повернулась к нему. — За деньги, — однако на него она по-прежнему не смотрела. — Я готова тебя купить. Только скажи, сколько нужно.
— Я не продаюсь, — хмуро отозвался Матео.
— Все продаются, — возразила она. — Так ты будешь моим парнем?
От бесконечного повторения одного и того же уже сводило зубы. Матео даже не мог припомнить, когда его в последний раз кто-то раздражал так же сильно, как эта симпатичная полуобнаженная девчонка — явно двинутая на всю голову. Знал бы, что так все закончится, даже не подошел бы к ней вчера.
— Да я никогда не буду твоим парнем! Ни за деньги, ни даже бесплатно!
— Почему так категорично?
Он и сам не мог понять, что бесило больше: абсурдность разговора, ее до невыносимости самоуверенный тон, лицо, на котором не было никаких эмоций, или то, что, говоря, она смотрела только себе под ноги. Вообще невозможно было понять, какие мысли скрываются за ее словами, если, конечно, там есть хоть какие-то мысли. Она будто нацепила маску холодного превосходства. Хотя чему удивляться-то? Бьянка со льдом!
— Да потому что ты чокнутая! И в постели просто полено!
Резко вздрогнув, она сделала то, чего
