Он постоянно ходит в своей любимой черной толстовке с капюшоном. И даже разделение на цвета для него не помеха. Он ради прикола просто прикрепил к себе красный значок в виде мишени.
Я откинулась на неудобную спинку скамейки, вытянув ноги.
- Мне всегда было сложно сосредотачиваться на ее уроках. Ей бы тактику сменить, - вздернула подбородок, запрокинув голову к плохо покрашенному потолку навеса. – Ну, или работу. Вероничка может стать воспитателем и одним параграфом из учебника усыплять всю детскую группу. Да ее с руками и ногами заберут!
- И то верно, - поддакнул Бродяга.
- Чем сегодня заняты? – мне пришлось наклонить и повернуть голову к ребятам, чтобы видеть их лица.
- Да чем. На караул пойдем, - подал голос с того края стола Князь, пристально разглядывая меня. Год назад наши ребята признали его главарем нашей небольшой банды, поэтому все решения принимаются его словом. – Корольки повадились пробираться на нашу территорию по ночам. Разрисовывают стены в западной части. Я сначала засылал ребят подчищать их от матерных граффити, но это не прекращается. Поэтому дибилов нужно выловить. И наказать …
При этом его в его глазах блеснул злобный огонек.
Другие ребята поддержали его, одобрительно закивав.
Глава 2
Я какое-то время еще потусовалась с ними, но сообразила, что мне все-таки стоит заглянуть домой. Я пообещала подтянуться к ним под вечер.
Да и Князь снова начал распускать свои лапищи и закидывать на меня.
Он почему-то уверен, что я от него без ума.
Мои слова, о том, что я не его девушка, пролетают сквозь его голову и выходят с другой стороны, совершенно там не задерживаясь.
Так что я просто смирилась с непринятием моего отказа, и молча сбрасывала его руку с себя каждый раз, когда она оказывалась на моем плече. Что удивительно, то его это не останавливало.
В том, чтобы быть девчонкой главаря, есть определенные плюсы, но нельзя же переступать через себя? Да и я знаю, что, захоти он по-настоящему полезть ко мне, я бы ничего не могла сделать. Он крепкий, сильный парень. А темный и изучающий взгляд будто проникает под кожу, вызывая мурашки. Только не от какого-то там легкого возбуждения, а скорее от страха. Хотя одноклассницам очень нравится именно эта его черта. Поэтому все его детские приставания просто цветочки, с которыми можно уживаться. Да и он неплохо разогнал назойливых и потенциальных ухажеров, спасибо ему на этом.
Кто ж будет лезть к «девочке главаря»?
* * *
От школы до дома мне предстояла пешая двадцатиминутная прогулка.
Солнышко, счастье, птички поют. Этот город имеет две жизни, и вторая начинается, когда начинает темнеть. Еле слышные крики, разборки, звуки машин и разбивающихся стекол – это уже что-то такое же обычное, как дневные визги детей под окном.
Город засыпает, просыпается мафия, хихи?
- Пап, я дома, - хлопнула входной дверью, давая глазам привыкнуть к полумраку коридора. Меня встретила тишина и одиночество квартиры.
С этой фразой я вхожу в дом сколько себя помню. Но если раньше мне дружелюбно отзывались, то последние годы мне не перепадало отцовской любви.
Маму я не помню, до десяти лет с нами жила мачеха. Женщиной она была строгой, и меня не особо любила. При моем появлении лицо Лиды начинало так странно кривиться, что выглядело при этом максимально уродливо. Пару раз я даже не удержалась и засмеялась с этого, за что, собственно, и получила.
Тогда я усвоила этот урок – больше сиди в комнате и не высовывайся.
Но чаще всего мне хватало закрываться в своей небольшой комнатушке изнутри и выбегать гулять через окно, благо первый этаж в доме.
Не скажу, что эта женщина особо мне докучала. Если мы не пересекались, то можно было сказать, что мне жилось даже очень неплохо. Правда, мой отец тогда работал на двух работах, чтобы прокормить ее необъятные хотелки. Но он любил ее и любил меня. Я надеялась, что меня все-таки больше, ведь я его родная дочь.
Приходя с работы, заходил ко мне в комнату и оставлял что-нибудь вкусное, рассовывая его по комнате. Я могла найти шоколадку на полке с книгами, а пачку конфет под подушкой. Мне нравилась эта игра. А ему нравилось видеть меня счастливой.
Он был крепким мужчиной, с грудой мышц, накаченных из-за тяжелого физического труда. Но папа не жаловался, ему нравилось делать нас счастливыми.
Каждый раз, небрежно проводил рукой по своему короткому ежику волос на голове и улыбался, пока я раскрывала очередной маленький подарок.
И вот в какой-то момент мачеха бросила моего отца. Просто собрала вещи и уехала, позвонив ему уже находясь далеко отсюда. Просто, чтобы сказать, что они больше не вместе. И что причиной их расставания, как ни странно, оказалась я. Якобы мое присутствие просто невыносимо, и она больше не может это терпеть. Я плохая – она хорошая.
И отключилась. Больше этот номер не работал, и она пропала из нашей жизни.
Ежу понятно, что я была просто отмазкой. Удобным поводом, чтобы не быть виноватой в чем-то. Официально они расписаны не были, поэтому ей не составило труда быстро покидать свои шмотки в чемодан, пока я в школе, а папа на работе.
Но о реально причине я могу только гадать. Пару раз видела, как ее забирал на крутой тачке какой-то верзила. Не удивлюсь, если она сбежала к нему, почуяв запах больших денег.
Тогда я в первый и последний раз понадеялась, что все будет хорошо. Мы будем жить с папой вдвоем, радоваться всему на свете и есть мороженное по вечерам.
Я даже решила рассказать отцу о том, что видела. Чтобы он не пытался ее вернуть. Я хотела, чтобы эта змея никогда не появилась на пороге нашего дома.
Нам не нужен кто-то лишний.
Отец мне, конечно же, не поверил, тщетно выискивая способы связаться с ней. И тогда я узнала, что была у него не на первом месте в важных.
Его лицо осунулось. Взгляд потух. Такие же зеленые глаза, как у меня, больше не излучали тепло. Отец закрылся в себе и пару лет отчаянно пытался ее найти. Будто свет на ней клином сошелся.
Конечно же, как любящая дочь, я пыталась помочь. Но что могла маленькая двенадцатилетняя девочка?
Он только отмахивался от меня, прикладываясь к бутылке. Мне было больно на него смотреть, но при этом я старалась быть рядом. Показать, что он не один.
«Смотри пап, у тебя же еще есть я. Помнишь?»
Через год он получил производственную травму. Месяцы реабилитации, и как итог – не сгибающаяся нога. Его, хромающего калеку, уже не взяли на прежнюю работу.
И вот отец засел дома, получая пенсию по инвалидности, неплохую кстати. И пропивая ее. Он редко выходил из запоев, много пропадал вне нашей квартиры со своими страшными мерзкими друзьями.
