возвращался в отель.
Однако пройти сумел не более пяти-шести шагов: внезапно резко закружилась голова, очертания предметов перед глазами расплылись, ноги в коленях подогнулись, а из разжавшихся рук выпали на мостовую газета и листовки. Сергей успел еще если не увидеть, то почувствовать подхватившую его чужую руку, неудачно попытался что-то сказать, поймал краем сознания ускользающую мысль о чашечке черного кофе и провалился в нее, как в бездонный мрачный колодец…
Глава 1
– Это же какой-то шизоидный бред! – Талеев горячился, нервно расхаживая по кабинету помощника Президента. – Как такое вообще кому-то могло прийти в голову?!
– Ты ведь, Гера, только что ознакомился со всеми документами, – помощник кивнул на папку, лежащую посередине стола. – Наши «органы» опираются сугубо на факты, а тобой сейчас движут лишь эмоции.
– Какие факты?! Единственный неоспоримый момент – это исчезновение среди белого дня в цивилизованном европейском городе нашего соотечественника!
– А конверт с фотографиями и весьма занимательными комментариями к ним, подброшенный на следующее утро в наше консульство?
– Во-во! – еще больше горячился обычно спокойный и выдержанный Талеев, – «анонимные доброжелатели», бывшие друзья бывшей Страны Советов. Хотя такой поступок уже говорит по крайней мере о том, какое направление наших мыслей и предполагаемых действий хотят видеть такие «друзья». Но уж больно топорная работа. А вот наши органы, конечно, уцепились за этот конверт, как утопающий за соломину. Отсюда все их «факты», «улики» и неопровержимые выводы.
Талеев вернулся к столу и взял из папки несколько снимков.
– Кстати, эксперты уже подтвердили их подлинность, – добавил помощник Президента.
Гера ничего не ответил, а продолжал пристально разглядывать отличные по качеству цветные фотографии. Одна из них запечатлела Сергея Редина, сидящего за столиком кафе и беседующего с пожилым господином, другая – факт оставления незнакомцем газеты, еще одна – как Редин эту газету берет и собирается уходить. Комментарии характеризовали собеседника Сергея как атташе по культуре одной заокеанской страны и штатного сотрудника ее же спецслужб. Впрочем, как и еще двух других. Не стоило даже утруждаться: этот факт был прекрасно известен и нашим.
Вот следующий контакт – лоточный торговец – «новинка»: исходя из комментариев следовало, что он известный «проводник» в цепочке торговцев наркотиками и живым товаром из стран третьего мира.
Последняя фотография зафиксировала Редина на железнодорожном вокзале около билетной кассы, а приписка поясняла, что здесь объект приобрел билет на ближайший поезд до Берна.
В общем, классическая комбинация «ухода за бугор» по предварительной договоренности предателя и изменника Родины. Под чем с видимым облегчением и удовольствием подписались представители нашей внешней разведки в Швейцарии.
– А куда смотрели швейцарские спецслужбы, которые отвечали за секретность проведения конференции и личную безопасность каждого ее участника? – поинтересовался Талеев.
– Эти сведения пришли чуть позже и не попали в письменный отчет. Дело в том, что их агент, как и положено, последовал за Рединым на прогулке, но возле самого озера недалеко от кафе случайно оказался в центре разборки между группами каких-то местных не то рокеров, не то панков и получил такой удар чем-то тяжелым по голове, что скончался в больнице через несколько часов, не приходя в сознание.
Талеев хмыкнул:
– Вот уж воистину великая случайность!
– Власти Лозанны завели дело и будут искать зачинщиков беспорядков…
– …До второго пришествия!
Помощник лишь пожал плечами.
– Да я в Сережке Редине больше чем в себе самом уверен. В его честности, неподкупности, верности долгу и присяге.
– А зачем, ты думаешь, я тебя вызвал? Чтобы комментировать всякую бредятину? В том-то и дело, что я тоже знаю этого человека еще задолго до событий в Баренцевом море.
Гера удивленно поднял глаза от фотографий.
– Учились мы вместе когда-то… Хотя к нашему делу это никак не относится. По моему мнению, капитан 2 ранга Редин в силу специфики своей служебной деятельности оказался на стыке интересов соперничающих группировок в борьбе за большие деньги. Такие большие, когда стираются границы между «нашими» и «зарубежными», «белыми» и «красными», когда в ход идут абсолютно любые средства… Да. И разобраться с этим можешь только ты со своими ребятами. Так что забирай снимочки, папочку, обмозгуй план первичных мероприятий и часов в… 14 зайди ко мне во всеоружии, господин кремлевский журналист. Я тебе интервью дам.
– Понятно.
– Тогда, вперед!
О существовании Команды, работающей по личным указаниям Президента и управляемой его помощником, не подозревали даже самые крупные и информированные фигуры в кремлевской администрации и в Правительстве России. Смутные слухи шелестели иногда по коридорам всесильного ведомства на площади Дзержинского, не оставляя, однако, за собой никаких вещественных следов, кроме разве что неожиданно удачно разрешенных запутанных проблем в различных областях политики и экономики, партийного строительства и культуры… Причем способы разрешения были далеко не всегда чисты и честны с юридической точки зрения, но всегда эффективны, хоть иногда и смахивали на гангстерские разборки времен американской Великой депрессии. О таких случаях чистые руки, холодные головы и пылкие сердца предпочитали не распространяться.
В Команде практически не существовало служебной иерархии, и постоянный состав ее был до смешного малочислен. Зато к ее услугам была вся тайная мощь государства, что позволяло по необходимости привлекать для проведения разовых операций любых специалистов самого высочайшего уровня, использовать их втемную и оставаться вне сферы контроля самых въедливых чиновников.
Герман Талеев, он же Герард Усольцев, журналист с классическим образованием, везучий, ироничный, талантливый, полный неиссякаемой кипучей энергии, аккредитованный в официальном Кремле, был одним из непосредственных руководителей этой Команды, ее старожилом и безоговорочным авторитетом во всех решаемых ею вопросах. А статус кремлевского журналиста и особы, приближенной к императору, открывал любые заветные двери.
Сейчас он раз за разом просматривал фотоснимки и печатные страницы, выискивая малейшую зацепку. Что-то было не так! Это «что-то» промелькнуло в его сознании несформировавшейся мыслью еще в кабинете помощника Президента. Теперь он не столько вчитывался в текст, знакомый уже наизусть, и не так пристально вглядывался в мелкие детали снимков, как надеялся вызвать внутри себя то же состояние осознания уже замеченной вскользь неточности…
Кафе, столик, газета. Улица, лоток, опять газета. Пожилой господин, зазывала-торговец. Вокзал, кассы, вновь газета в руке…
«Они» хотели, чтобы мы поверили во все это. «Они» сделали и подбросили фото. «Они» упирают на газету, как на некий опознавательный знак, пароль. Значит, это на самом деле не так. Значит, дело в чем-то другом. Фу, черт, совсем можно запутаться. Надо быть попроще. Что же все-таки показалось подозрительным? Гера вглядывался в такое знакомое лицо Редина. В общем-то молодое лицо, а волосы седые. Шрам на левой щеке…
