И мама, вздохнув, сама заговорила.
— Беляна, нам тут добрые люди посоветовали, что тебе надо во врачевание да ведьмовство податься…
— Угу, добрые люди! Собаки!
— Да погоди, отец, — сурово проговорила мама, — чего сразу ругаешься.
— А потому что собаки и есть! Ты говори! Говори, как нам было сказано! Не можешь?! Так, я скажу!
— Совет только дали, да и только!
— Советы эти… как гвоздь в лапте! — огрызнулся тятя. — Как я кровь свою и из рода выгоню?!
У меня всё внутри оборвалось. Уйти из рода значит уйти из семьи, забыть своё имя при рождении данное… Страшнее участи не придумать. А чтобы ведьмою быть, надо было Богам себя посвятить. Быть, как новорождённый, чистым.
И так было понятно: меня уже давно не привечали в деревне, что я как бельмо на глазу, мешаюсь. Когда беда какая придёт, не приведи Род, я же во всём виноватая и буду.
Я вздохнула и взяла отцовы руки в свои ладони.
— Батюшка, не сердись. Авось, и правда совет хороший. Не люба я здесь больше. Чуть, какая беда, так вековуха мимо прошла, сглазила. Уж сколько раз такое было. Матушка, верно говорит, нельзя мне тут дожидаться неизвестно чего. Уж лучше я сама…
Отец тут расплакался и крепко меня обнял. Они добра мне хотели. Не может родитель смотреть, как его дитё казни придают. А так хоть жива буду. Смогу издали глядеть, как деревня живёт, а может когда и лекарством помогу, хворь отгоню да заговорю урожай от сглаза.
Ведьма, которая нынче в лесу у нас обитала, тоже вековухой была. Да только давненько это было. Тогда то была старуха седая, но почитаемая и уважаемая. Много тайн она ведала, с духами да нечистью лесною знается. Любую беду может отвести. Может, и от моего недуга лекарство будет. Всё ж лучше, чем здесь…
Рано поутру в наш дом постучались. Мать наскоро накинула платок на голову и пошла открывать. На пороге стояла высокая фигура, затянутая в тёмный платок. Ведьма вовсе не была сухой да скрюченной старухой. Она была высокой женщиной с пронзительными зелёными глазами, седыми волосами, убранными в косы, на лбу ремешок с неизвестными мне знаками, на шее множество амулетов, на поясе мешочек с травами, в руках посох простой.
Ведьма обшарила избу взглядом, и её глаза сразу зацепились за меня, хоть я и старалась делать вид, что сплю. Она усмехнулась и проговорила.
— Соберите девку. Вещей дайте тёплых. Амулетов чтоб никаких из дома не брала. Она теперь не ваша. Род-то, какой у вас?
— Рароговичи мы… — растерянно проговорила мать.
— Это хорошо, — кивнула ведьма и на этот раз окликнула меня. — Эй! Нечего лежать. Собирайся. Путь неблизкий.
Отец сразу же оказался рядом со мной.
— А, может, можно…
— Нельзя, — грубо оборвала женщина. — Дочь-то ваша сколько уже натерпелась? А сколько ещё натерпится? Люди добрые болтать могут, а думают опосля. Нечего тут рассуждать. Девке со мной будет лучше. Опять же мне подмога. И ей обучение.
Вот так, молча, меня собирали из родительского дома ранним утром, пока отец Сварог даже землю не осветил. Мать наскоро обняла меня, отец прижимал меня к себе дольше. Я вдыхала запах его рубахи, стараясь запомнить как можно чётче это ощущение тепла и защиты.
В руках у меня была небольшая котомка с моими вещами, на ногах не очень старые лапти, рубашка серая с девичьим рисунком по подолу. Ведьма кивнула, осматривая меня. Отец и мать хотели было выйти, проводить, но ведьма им запретила. Я теперь из рода ушла. Меня провожать нельзя. Как будто никогда меня и не было. Сонная деревня только-только просыпалась, но мы успели зайти в лес, и никто не увидел, куда делась вековуха, которая вечно всем глаза мозолила…
Солнце поднялось выше, а мы всё ещё шли по лесу. Я смотрела в спину этой странной женщине и пыталась понять, что меня дальше ждёт. Она не походила на страшную старуху, про которую мы любили судачить по вечерам на посиделках. Простая женщина с острыми чертами лица да колкими глазами. Но она была статная, будто госпожа какая… Красивая, наверное, по молодости была. Как же она вековухой стала?! Лицо, пусть уже и морщинистое, да без единого шрамика или пятнышка. А вот же…
— Дыру скоро в спине проглядишь… — донёсся до меня голос ведьмы. — Знаю, что интересно всё, многое узнать хочешь, да только до избы моей дойдём. Не след в чаще такие разговоры вести.
— А далече ещё? Утомилась немного…
— Недалече. К закату дойдём.
— К закату?!
Я где была там и встала. Не думала, что она так далеко живёт!
Ведьма тоже остановилась и повернулась ко мне.
— К закату. А что? Ноженьки нежные устали уже? Так, может, обратно вернёшься?
— Нет мне пути обратного — из рода ушла. Без имени и родичей теперь.
Ведьма хмыкнула.
— Тогда пошли. Успеешь ещё отдохнуть.
И мы снова шли. Ноги я стёрла быстро. Так далеко я прежде не ходила, тем более, без отдыха. Не было даже тропки простой! Всё чаща лесная с густой острой травой.
Из лесу мы вышли, когда солнце стало садиться. Каменный утёс посреди леса высился, как строгий страж. Поляна была чистой и красивой. И посреди этой поляны, у самого подножия утёса стояла ведьмина изба. Добротная, большая, на славу справленная! А мы с подружками всё смеялись, что изба у неё на куриных ногах стоит ветхая да страшная…
Не было забора никакого, что поразило меня. Но кругом лежали странные камни с начертанными символами. Будто оберег…
Изба сама отворила нам дверь! Но сил удивляться уже не было. Ведьма пропустила меня вперёд и зашла следом. Дверь тут же захлопнулась.
Я без сил повалилась на лавку, которая стояла рядом. Ведьма же будто просто прогуляться вышла! Она сняла пояс с травами, поставила посох у двери, прошла к столу и стала накрывать. Я следила за ней из-под опущенных ресниц и мерещилась мне матушка, которая хлопочет у печи, чтобы всех накормить. На удивление тоска меня не одолела. Видимо, много слёз я проплакала да выстрадала всю боль. Не было больше ничего внутри.
Тем временем на столе появился котелок с кашей, краюха плотного ароматного хлеба, сыр, маринованные грибочки в деревянной плошке, капуста с брусникой. В животе у меня громко заурчало. Ведьма усмехнулась и поманила за стол.
Я кое-как встала с лавки. Болела каждая косточка в теле. Хотелось спать.
— Садись. Поешь, сил наберись.
— Спасибо, хозяюшка… — проговорила я устало. — И ты тоже отведай.
Ведьма удовлетворённо кивнула и тоже села
