Книга Поломанный - Михаил Иосифович Черкасский

Пелена с глаз начала понемногу спадать, а сознание проясняться. Люди в бирюзовых халатах и медицинских масках светили в глаза фонариками в форме маркера, щупали пульс и совершали другие манипуляции с телом, при этом делая какие-то пометки в бумагах. Алекс не слышал их разговоров, лишь непрекращающийся монотонный гул. Попытку издать хоть какой-то звук пресекла пластмассовая маска, закрепленная на лице.

Недолгое пробуждение оказалось весьма утомительным. Алекс вновь вернулся в бессознательное состояние. Вероятно, этому способствовала приличная порция седативных и обезболивающих препаратов.

Алекс постепенно приходил в сознание. Белый обшарпанный потолок, запах лекарств, старые железные койки. Без сомнений — это больничная палата. Головная боль не позволяла долго держать глаза открытыми, а тело будто приковало к кровати. С трудом удалось принять сидячее положение. Ему не терпелось выяснить наверняка, где он и что с ним произошло. Во время движения, тело пронзила резкая боль в ногах и груди. Алекс сидел, пытаясь оправиться от болевого шока. В палату вошла тучная женщина в розовом хирургическом костюме.

— Тоцкий А. А.? — спросила она, — вы Тоцкий?

Алекс понял, что обращаются к нему.

— Да, это я — неуверенно ответил Алекс, болезненно взглянув на женщину, — скажите, где я, и как долго здесь нахожусь?

— Ты что же, совсем ничего не помнишь? — с ноткой сострадания спросила женщина.

— Совсем ничего. Скажите, что со мной произошло? — продолжил Алекс.

Женщина оказалась добродушной медсестрой ожогового отделения городской больницы. Она рассказала, что нашли его на обочине дороги, возле лесополосы, недалеко от города в бессознательном состоянии. По словам её коллег из кареты скорой помощи, вся одежда была обожжена и местами даже ещё тлела, но никакого костра или пожара поблизости не было. Что казалось весьма странным.

— Да, кстати, по пути ты что-то бормотал про человека в чёрном и какое-то дерево. Я это в курилке услышала. Странно всё как-то. Ой, я побежала, мне велено сообщить врачу, как вы очнетесь. Ложитесь и не вставайте, — сказала женщина, уходя из палаты.

Она постоянно переходила с «ты» на «вы», что ничуть не смущало Алекса. Такое обращение было сродни материнской заботе. Алекс принялся внимательно разглядывать палату.

— Четыре на пять — двадцать метров. Высота — три с половиной, может чуть меньше. Семь коек, один стол, пять маленьких тумбочек возле кроватей, большое окно, дверь, — бормотал Алекс, анализируя свое местонахождение.

По своей натуре Алекс был весьма расчетлив. Он анализировал и продумывал каждое действие на несколько шагов вперед. Возможно, он стал таким в виду постоянной юридической практики в делах на грани профессиональной этики, где нужно учитывать даже самые незатейливые мелочи.

В тот момент палата пустовала, однако, было видно, что все койки кем-то обжиты. Тумбочки заставлены кружками, книгами, печеньями и прочей мелочью, необходимой для обособленного проживания вне дома. На спинках кроватей висели полотенца и разное тряпьё.

Действие обезболивающих заканчивалось. Резкая боль начала проступать при малейших движениях ногами. На руках и груди тоже были наложены перевязочные бинты, но по ощущениям больше всего пострадали именно ноги, в особенности левая. Масла в огонь подливало и полное непонимание происходящего. Алекс пытался отыскать в своем сознании хотя бы тоненькую ниточку, ухватившись за которую можно вернуть свои воспоминания.

В раздумьях Алекс лег на койку. Его внутренне состояние моментально изменилось. Возбужденное беспокойство, перерастающее в страх, охватило настолько, что сковывало любое движение тела. Он ощущал себя загнанным кроликом, которого ждёт неминуемая гибель в пасти грозного хищника. Грудь сдавило, а сознание начало проваливаться в бездну неизвестности, затягивая в пучину мрака и душевного скрежета.

Невыносимый гул вновь заполнил голову. В глазах рябило, подобно экрану старого телевизора. Обзор стал постепенно сужаться. В месте, где только что виднелись пятна, от плохо побеленного потолка, появился силуэт уродливой маски с ярко-синими отметинами в виде глаз. Это нечто пыталось пролезть или, скорее, просочиться сквозь потолок, как через натянутую ткань. Вслед за маской появились руки, ноги и бесформенное туловище. Спустя несколько мгновений над Алексом уже нависал огромный человеческий силуэт с тьмой вместо лица и горящими в бездне темноты глазами. Через секунду чёрный сгусток бросился на него, отчего Алекс потерял сознание.

Глава 3 — Пробуждение?

— Где я? Где я? Где я? Где я? Где я? Где я? — множественным эхом разлетелся резонный вопрос.

Неожиданно для себя Алекс очутился в абсолютно пустом тёмном пространстве. Будто в комнате без окон резко выключили свет, и глаза ещё не успели привыкнуть к окутывающей темноте. Неприятные ощущения, до мурашек на загривке. К тому же, весьма небезопасно вот так стоять в пространстве не зная, что в действительности тебя окружает.

Каждое сказанное слово множилось, отдалялось или, наоборот, приближалось сотнями искаженных вариаций. Решив поменьше болтать, Алекс пытался вглядеться в темноту, в надежде увидеть хоть что-то. И это получилось. Вдалеке виднелись какие-то овальные разрывы в пространстве — словно в плотном чёрном полотне, укрывающем яркий прожектор, наделали дырок и свет вырвался на свободу, постепенно отвоёвывая тёмное царство. Струящийся тёплый жёлтый свет из разрывов сопровождался едва слышными голосами. Некоторые показались до боли знакомыми, но вот чьи они, сразу разобрать не получалось.

Алекс медленно пошёл к одному из разрывов, осторожно вымеряя каждый следующий шаг. В одном из них он увидел девушку. Сердце тут же сжалось от трепета, грудь наполнилась обжигающим теплом, а на глаза предательски накатились слёзы. Девушка совершенно точно была знакома Алексу, но кто она, оставалось загадкой. Внимательно разглядывая её сквозь пространственный разрыв, он чувствовал, что всё это уже происходило. Едва ли это ошибка памяти или дежавю. Звук голоса был нечитаемым, словно девушка находилась в автомобиле с наглухо поднятыми стёклами. Поняв, что его наблюдения сугубо односторонние, Алекс просто продолжил смотреть в её большие голубые глаза, на искреннюю улыбку, русые волосы и хрупкие плечи. Прижать её к себе или прижаться к ней самому, как младенец прижимается к груди матери — это единственное, что тогда хотелось.

— Ай, — вскрикнул Алекс, повалившись назад. Что-то одернуло его. Портал закрылся.

— Снова эта тьма. — пронеслось в мыслях Алекса, — Так! Пора включать голову.

— Голова на шее стоящая, к туловищу прикреплённая, ногами движимая. А если не в силах ноги двигать тело по земле бренной, можно и на четвереньки встать, собаке уподобившись, — раздался неизвестный металлический голос.

Алекс остолбенел. Он действительно в это время стоял на четвереньках пытаясь