— Ты же знаешь, что не могу. Защита тридцатого ранга, ныне не существует ловцов, способных ее взломать.
— Тогда смирись, — во тьме сферы зажглись два глаза с вертикальным зрачком. Отблески защиты выхватили матовую шерсть цвета слоновой кости. — Когда он придет, прольется очень много крови. Он спросит с каждого за их поступки. Советую репетировать речь заранее. Потому что он уже ищет меня.
— Тебе-то откуда знать? — усмехнулся Страж. — Ты в клетке сидишь уже сколько десятилетий?
— Киты уже спели свою песнь. И я ее слышал даже отсюда, — прорычал Скай.
* * *
Существует два типа проблем. Первый тип самый большой и решить его можно, спалив все дотла. Второй тип серьезней и огню как раз не поддается. Но мне повезло, ведь моя проблема относилась как раз к первому типу.
А еще огненное масло, которое в этом мире называется кровью саламандры, стоило очень дешево и продавалось на каждом углу. Им разводили походные костры, заливали в лампы и светильники, топили печи, использовали в праздничных фейерверках.
В общем-то, как и в моем прежнем мире с бензином, кровь саламандры была чуть ли не самым распространенным товаром. По сути, это какая-то смесь, с наложенным отпечатком огненного сновидения. Тут я не совсем уверен, что все правильно понял, но вроде как изначально масло зачаровывали распространенным сновидением той самой огненной саламандры.
А в зависимости от различных форм сновидения, получался немного разный эффект. Конкретно у этого масла огонь получался очень высоким и ярким. Практически не опасным для человека, но горело масло долго.
А если поджечь склад этого самого масла, то полыхать будет до самого утра. Но вообще они сами виноваты, что не соблюдали технику пожарной безопасности. Ну, кто будет оставлять зажженный коктейль Молотова рядом с кувшинами, доверху набитыми кровью саламандры?
Конечно, можно привести аргументы, что никто этого не делал, а все двери и окна к складам были заперты и надежно охранялись. И что вообще это какой-то вандал с улицы пришел, обезоружил стражу, вырубил охрану, разбил окно и забросил коктейль Молотова внутрь.
Но кто им поверит? Ведь в этом мире даже термина такого нет. Коктейль Молотова они называют плевком Разруза. Что за тупое название? И кто такой этот Разруза?
Я не узнавал, мне если честно не до того было. У меня была проблема посерьезней. Надо было пройти на территорию имперских казарм, сделать это незамеченным, да так, чтобы еще никого и не убить. Потому что среди солдат могут оказаться и ловцы, а татуировки мне не к лицу.
Но к счастью, моя проблема относилась к первой категории, а потому легко решалась пожаром. Тем самым на складе с запасами масла на хорошо охраняемой территории на другом конце города.
Хорошо охраняемым в том смысле, что какой дурак сунется на склад посреди города, доверху забитого имперскими солдатами? Там ведь еще стены, стража, ловцы в конце концов. Но оказывается, нет ничего невозможного, если ты умеешь прыгать на высоту пятиэтажного дома. Или прилипать к стенам. Или ходить по потолку.
Правда была проблема, которую не хотелось решать пожаром. А именно четвертый корпус пехоты имперской армии. А еще точнее, один из отрядов этого корпуса. Пришлось подгадать момент, когда этот отряд уйдет в увольнение, чтобы быть уверенным, что их не выдернут на пожар.
Иногда приходилось сидеть по два-три дня неподвижно, следить, слушать, запоминать. То там, то тут. В основном тут, на одной из баз, гда расположены казармы четвертого корпуса.
А еще пришлось найти черный рынок, продать на нем запасы Нуллской Хмари и прочей гадости, доставшейся мне в качестве трофеев после победы над Шинаром. Торгаш меня тогда знатно облапошил на деньги.
Он сам так сказал в том темном переулке, в который пришел извиняться и компенсировать разницу. Пришлось пообещать, что больше не буду сжигать его дом, лавку и одежду. Последнюю, по крайней мере, пока она на нем.
Очень рад, что работа со стариной Бао принесла свои плоды. Я стал мастером деловых переговоров и уже на глаз научился определять недобросовестных лавочников.
Зато денег хватило на шлюх из Веселого квартала. Пришлось пообщаться со многими, прежде, чем нашел подходящих. Тут ведь тоже не любая подойдет, потребности у меня весьма специфичные. Но в итоге я все же нашел ту, что тесно знакома с солдатами из четвертого.
А там даже поджигать никого не пришлось. Ловец я или когда? За последнее время я в совершенстве овладел волшебным заклинанием «привет, я Лаэр и у меня есть ржавая кочерга». Безотказно действует, если имеются нужные ингредиенты.
Весь секрет в том, что помимо самой кочерги нужна та самая кровь саламандры и спички. Поливаешь маслом источник информации, зажигаешь спичку и ждешь. Если ничего не происходит, поджигаешь источник, ждешь пару минут, тушишь и повторяешь. Пока что дольше всех держался лавочник, он начал извиняться с третьей попытки. Но тут ничего удивительного, устойчиво, когда тройственно.
Так что вот я стою на крыше двухэтажного барака, жую бутерброд с ветчиной и сыром и смотрю на разгорающееся зарево пожара. Внизу носятся солдаты, ведь начальник городской стражи уверен, что поджог устроили некие неизвестные личности, желающие свергнуть императора.
Так на заборе написано. На самом деле это я написал, но не соврал ведь? Император мне не нравится, личность я неизвестная, а забор вокруг склада красивый. Еще узнал, что если местным путанам заплатить около сотни орлов золотом, то вскоре такая надпись станет актом политической агрессии. Не знаю, что это значит, но рожа у начальника стражи была бледная. Потому четвертый корпус сейчас подорвали с насиженного места и отправили в город.
То ли пожар тушить, то ли искать неизвестного вандала, пишущего на стенах всякое.
— Нервные они какие-то, — пробурчал я, дожевывая бутерброд. — В моем мире на заборах и похуже писали и ничего. Это они еще наши подъезды не видели.
— Врум-врум.
Скат тем временем с наслаждением пожирал манго, парящий в воздухе. Не уверен, что фрукт получился как надо, но Вруму нравится. Чего только не узнаешь, если читать книжки. Благо, торговец притащил их в достатке.
Например, что эфиром можно воплощать не только сновидения, но и вообще что пожелаешь. Даже тот самый пресловутый бутерброд. Нет, мой настоящий. Я пробовал наснить бутерброд, но на вкус он оказался мерзким. Это из-за того, что я, по сути, пытался съесть собственный эфир.
Но визуальная проекция пока что предел моих способностей. То есть для меня этот фрукт — иллюзия. А вот Вруму нравится. Я теперь визуализирую эфир наяву, перед тем как скормить его своему спутнику. Получается медленно, но мы и не торопимся.
— Доел? Ну, погнали тогда? Как же не хочется, но надо.
— Бом-бом?
— Бом-бом, — подтвердил я.
Слишком расслабились они в своем Веритасе. Как я понял, сразу после смены власти были мятежи, попытки восстаний, очаги сопротивления и прочие прелести партизанской войны. Но из-за какого-то предателя в верхушке власти, все это быстро стихло.
