темного-темного леса от набегающего легкого ночного ветерка. У костра собрались цыгане и слушают какого-нибудь старика-цыгана, рассказывающего им сказки и предания седой старины. Рассказывает он об урмах, кешалиях, лошоличах, шигноманушах и других существах, созданных фантазией цыган.
Поверья цыган
Как создан был мир
Высоко на небе под звездами, в богатом, сияющем, как солнце, дворце живет великий Девла (бог). Он посылает людям как добро, так и зло. Никто никогда не подымется к Девле в его дворец, никогда не увидит Девлы и его сияющего дворца. Весь мир и все, что населяет мир, сотворил Девла.
Вначале не было земли и неба. Всюду была лишь вода, а под нею песок. Из песка создал Девла землю, слитую в одно с небом. Земля и небо лежали, крепко обнявшись, ничем нельзя было разъединить их. Но вот родились у земли и неба пять сыновей: царь солнца, царь луны, царь огня, царь ветра и царь тумана. Тогда разомкнулись объятья земли и неба; они отделились друг от друга. Внизу широко разостлалась земля, а высоко над ней необъятным сводом раскинулось небо. По небу над дворцом Девлы движутся солнце, звезды и месяц. Выше солнца и звезд месяц. За ним кончается мир. Дальше ничего нет, лишь пустое пространство.
На земле, по велению Девлы, выросло большое тенистое дерево. С этого дерева упали на землю первые люди. Стали они жить на земле, размножаться и понемногу заселили всю землю.
Сначала люди жили счастливо. Не знали ни горя, ни печалей, ни страданий. Радость и счастье царили всюду на земле. Людей не мучили холод, голод, жажда и болезни. Но вскоре миновала эта счастливая жизнь. Пришла на землю смерть, а с ней и первое горе. Следом за смертью явились на землю печали и страданья. Все тяжелее становилось жить на земле людям.
Наконец, народились на земле дьяволы, бесы, демоны болезней, кешалии, урмы, ниваши, пшувуши, лошоличи и много всяких чудовищ. Бессчетное количество существ злых, враждебных людям, появилось на земле. Злых духов родилось много, а добрых мало. Всю землю наполнили злые духи. Всюду живут они: в горах, полях и лесах. Трудно бороться с ними людям. Жизнь на земле стала горестной, полной тяжких невзгод. Труд и заботы стали угнетать людей. Мало радостей стал видеть на своем жизненном пути человек, а если и выпадает на его долю счастье, то быстро, как сон, пролетает оно; снова на смену счастью приходят горе и заботы, и нет им конца.
Кешалии и их королева ана
На вершинах гор в ясные летние дни, когда солнце ослепительно сверкает на голубом небе, сидят кешалии. Прекрасны они; так прекрасны, что одним взглядом своих глубоких, как бездонное море, очей пленяют человека, и он забывает все. Их волосы мягче и тоньше, чем самый нежный шелк, а длиной эти волосы в несколько верст. Когда кешалия сидит на вершине скалы и золотым гребнем причесывает волосы, то они развеваются по ветру и легкими прядями тянутся, подобно полосам тумана, над лесом и по горным ущельям. Сидит кешалия на скале, причесывается и поет, очаровывая всех своим нежным пением. Кешалии – дочери царя туманов. Он прогнал их из своего дворца, опечаленный смертью жены, которую сжег своими палящими лучами царь солнца.
Не круглый год можно встретить кешалий в горах. Зимой они спят в глубоких пещерах. Ранней весной, лишь только сойдет снег с полей и все начинает зеленеть, высылают кешалии из глубокой, недоступной никому пещеры кукушку. Быстро летит кукушка над полями и лесами и смотрит, наступила ли весна. Часто присаживается она на ветви деревьев отдохнуть, громко кукует, и далеко несется в теплом весеннем воздухе это кукование. Услыхав его, говорят цыгане: «Вот закуковала кукушка: скоро кешалии проснутся». Все теплее и теплее становится.
Деревья начинают покрываться нежной весенней зеленью. Цветы распускаются на лугах и лесных полянах. Стрелой несется назад к кешалиям кукушка возвестить им, что весна в полном разгаре. Тогда только выходят из глубокой пещеры кешалии, и снова может встретить их путник где-нибудь высоко в горах и услышать их чарующее пение.
Кешалии часто делают добро людям. Но если оскорбить их чем-нибудь, то жестоко мстят они обидчику. Кого полюбят кешалии, того могут одарить несметными богатствами и счастьем. Еще при рождении отмечают кешалии того, кто будет жить под их покровительством. Каждая кешалия ткет из своих волос рубашку, такую тонкую и прозрачную, что человек не может увидать ее. Ночью кешалия спускается с вершины горы и надевает эту рубашку на новорожденного. Счастлив тот, на кого надела кешалия рубашку, всю жизнь будут сопутствовать ему счастье и удача во всем.
Если кешалия полюбит молодого цыгана, то ночью вьет она золотую веревку и бросает своему избраннику конец ее. Просыпается молодой цыган и хочет схватить конец веревки, но кешалия тянет ее к себе. Идет цыган за золотой веревкой, извивающейся перед ним по земле, все дальше и дальше. Веревка ведет его в горы. Выше и выше подымается цыган. Наконец на вершине горы находит он прекрасную кешалию. Она бежит ему навстречу, обнимает и целует крепко-крепко прямо в губы. От этого поцелуя молодой цыган забывает все на свете: и свой табор, и родных. Теперь он думает лишь о кешалии, любит ее одну, он весь в ее власти и остается жить с ней высоко в горах. Но недолго продолжается счастливая жизнь с кешалией. У нее родится ребенок. Короткий срок жизни дан этому ребенку: прожив лишь несколько дней, он умирает. Безгранично горе несчастной матери. Она покидает своего возлюбленного и уходит еще выше в горы, в такие места, куда не может подняться ни один человек. Белая одежда кешалии, легкая, как туман, становится черной. Кешалия рвет в отчаянии волосы, и они летят по ветру длинными серебряными нитями – это осенняя паутина, которую носит по полям и лесам ветер. Бездетные цыганки ловят и едят эту паутину, надеясь, что это даст им детей, при этом они шепчут заклинания:
Пряди, кешалия, пряди.
Пока в ручьях вода бежит,
И к нам дитя крестить приди,
Коль красный твой шнурочек свит.
Ребенка нам ведь ты дала,
Так свей ему шнурок сама.
Кешалия, кешалия!
Недолго живет тот молодой цыган, которого покинула неутешная кешалия. Дни его сочтены. Он тоскует, чахнет, становится как бы помешанным и осенью умирает от тоски и истощения.
Кешалии живут ровно девяносто
