домами.
Венера к разноцветной панораме не приглядывалась.
— Новое солнце Эйри! — выговорила она, кивнув головой. — Это именно то, что нам нужно. Гарт, я хочу, чтобы вы узнали, когда оно будет готово. Мы синхронизируем по их планам свои — а вы установите контакт, не признаваясь, кто мы такие.
Венера открыла окно и высунулась наружу; вращательные ветры города тотчас взметнули ее черные волосы, словно вороновы крылья. От свежести воздуха она прикрыла глаза, впервые за много дней чувствуя удовлетворенность. В Слипстриме она числилась в бегах, и с момента своего возвращения пряталась в этих нескольких комнатках, но собиралась изменить ситуацию. Грандиозная западня расставлена, и все, что ей теперь требовалось — это нажать на спусковой крючок.
Раздался характерный стук в дверь.
— Все готово, — сказал слуга.
Венера рывком поднялась и смела фотографии со стола.
— Идем!
Приятно было оставаться одной из тысяч песчинок на переполненных воздушных трассах города, зная при том, что ты куда опаснее для города, чем даже бунтовщики, которые сожгли Большой рынок на Втором цилиндре. Венера смотрела в окно пулевидного такси на пролетающие мимо мириады фрагментов жизни невесомых окрестностей города: вот продавцы продовольствия и ремесленники, сидящие в плетеных будках-шарах и торгующие из них своими изделиями — в целом облаке этих шаров, складывающихся вместе в фермерский рынок; вот большие сети, набитые товарами (настоящая галактика капусты здесь, целая груда деталей к двигателям там), буксируемые пыхтящими турбоджетами или стаями альбатросов на привязи; вот дрожащий водяной шар тридцати футов в поперечнике, в который какие-то поденщики, сняв рубашки и, смеясь, как мальчишки, окунали головы и плечи. И все это резко очерчено жестким блеском недалекого солнца Слипстрима.
Сухие доки сейчас заслонял от солнца Астероид Раш, силуэт которого обрамляла черная кайма растущих на нем деревьев. В более прохладном воздухе длинного языка его тени образовалась гряда облаков, и когда Венера прибыла, вокруг дока начали смыкаться серые щупальца. Экипаж буксира занимался последними приготовлениями. Зависнув — в буквальном смысле — в воздухе, она обшаривала глазами панораму уходящих в бесконечность неба и облаков, что лежали за городом. Этот затягивающий взор лабиринт простирался во всех направлениях. В мире Венеры не было ни верха, ни низа — пока не выберешь их сам — и хоть какую-то ориентацию команде буксира давал только свет ближайших солнц. Ночью же пропадал и этот ориентир. Из-за отсутствия направлений путешествия вроде намеченного делались опасными даже для самого опытного пилота; это обстоятельство превращало сообщение на расстояниях от нации до нации в дело ненадежное, в лучшем случае — эпизодическое.
Все говорило Венере за то, чтобы оставаться здесь, в Раше, и приглядывать, как продвигаются дела. Так было логично, так было безопасно.
Двигатели маленького буксира чихнули и снова ожили. «У нас все готово!» — крикнул старший механик.
Венера повернулась к Гарту.
— Что ж, — сказала она. Внезапно до нее дошло, что она собралась предпринять. — Позаботьтесь обо всем, — сказала она, целуя его в щеку.
— Вы же не идете с ними вместе? — недоверчиво спросил он.
— Я скоро вернусь, — сказала она тоном, одновременно веселым и защищающимся.
— Но в тот самый момент, когда мы нуждаемся в вас больше…
— Ой, Гарт, никогда вы во мне так уж не нуждались, — поддразнила она, а затем, прежде чем он успел что-то сказать, нырнула в сторону открытого люка буксира.
— Свяжитесь с Хайденом! И Шемблзом! Но не забывайте, выдерживайте с ними дистанцию! — Она помахала рукой из закрывающегося люка. — И не оставляйте вниманием свою дочь! На нее все еще рано полагаться!
Гарт с чувством выругался, но все равно рассмеялся, а буксир изрыгнул в незамутненный туман выхлопные газы и взмыл прочь. Он пронесся мимо ферм сухого дока, оставив после себя медленно расползающуюся галактику болтов, гаек, выброшенных листов обшивки и обрывков проволоки.
На носу буксира, уходившего от города вдоль длинного конуса отбрасываемой Астероидом Раш тени, принялся сгущаться туман. Теперь по корпусу, мимо ракетных бустеров размером в человеческий рост, которые прикрутила к железу команда Венеры, скатывался конденсат. Капли, как пальцы слепца, ползли по звеньям целой мили тяжелой цепи, которую экипаж обмотал буксир посредине. На корме капли отрывались и оставались позади исчезающего вдали судна — дрожать в воздухе, словно невесомые драгоценности.
Гарт Диамандис наблюдал за отлетом своей благодетельницы с тем же недоумением, с каким он много месяцев назад увидал ее прибытие на Спайр, его бывший дом. Предсказать, что Венера Фаннинг соберется делать дальше, было просто невозможно, он и оставил попытки. Пожав плечами, он повернулся к остальным членам ее штабной команды, которые толклись неподалеку в замешательстве от того, как их повелительница внезапно устроила себе каникулы.
Гарт громко хлопнул в ладоши, чтобы привлечь их внимание.
— Хватит пялиться! — сказал он. — У нас полно дел и очень мало времени. Нужно связаться с подпольем Эйри и справиться с дальнейшей инфильтрацией во дворец Кормчего. Все должно быть так подстроено, чтобы оно свалилось в нужный момент и в нужную сторону.
Cидя на задницах ровно, правительство не скинуть!
Часть первая Адмирал
1
Сегодня они уготовили ему целых двух истязателей.
Чейсон Фаннинг выставил руку, чтобы притормозить в дверном проеме, зная, что через секунду-другую его тычком в спину втолкнет в комнату тюремный охранник.
— Джентльмены, — сказал он как можно ровнее, — чем я обязан этой чести?
Никто не ответил, но это не имело значения; уже саму способность вести цивилизованную речь он себе засчитывал за победу. Если повезет, этот краткий миг даст ему вытерпеть то, что вскоре последует.
Чейсон пролетел остаток пути в допросную, прежде чем его успел пнуть охранник. «К той стене», — сказал человек, который обычно его допрашивал. Чейсон не знал, как зовут этого человека, но думал о нем как о репортере из-за идентификационной бирки, прикрепленной к его униформе. Тисненый белый квадратик говорил, что его владелец состоит в ОТДЕЛЕ ЖУРНАЛИСТИКИ. Имя закрывал кусок липкой ленты. Сначала Чейсон подумал, что бирка — это какая-то шутка; он убедился в обратном.
Ночью, свернувшись калачиком в невесомой черноте камеры, Чейсон часто обращался к мысли, как бы убить репортера. Фантазии эти хрупки и слабы — лишь призрачные надежды, и не раз они внезапно рассыпались прахом в приступе паники, когда, очнувшись, он обнаруживал, что его снесло в центр маленькой комнаты. Он размахивал руками, но пальцы не могли упереться ни в стены, ни в потолок, ни в пол. Ни с одной из сторон в такие моменты не удавалось нащупать хоть чего-то основательно-ощутимого,
