через год. Моя жизнь бессмысленна, а увлекаться депрессивным состоянием можно и в Сиэтле, переезд для этого не нужен. Зачем мне вообще куда-то лететь? Я, конечно, благодарна за неоценимую помощь в моей ситуации, но я могла бы жить и одна в своей квартире, не свисая мертвым грузом на шее семейства Браун.
Добраться до аэропорта стало тем еще испытанием, но еще хуже мне стало, как только я сделала первый шаг в салон самолета. Ненавижу летать, лучше провести несколько часов в дороге на неудобном автомобильном сидении и перекусывать в дешевых забегаловках, которые могут наградить гастритом. Родители часто путешествовали, видели полмира, а я со своей боязнью неба оставалась дома одна.
Мы летим в бизнес-классе, честно говоря, не вижу смысла тратить такие деньги на несколько часов полета. Окруженная роскошью и услужливыми стюардами, думаю лишь об одном: как пережить этот ад. Усаживаюсь в кресло, весьма удобное, но все же мои мышцы не могут расслабиться, а ноги готовы сию секунду выбежать и вернуться обратно в квартиру.
— Как ты себя чувствуешь? Совсем бледненькая, — Джон садится в соседнее кресло, осмотрев мое лицо в поисках румянца.
— Все в порядке, — отвечаю я.
Моя кожа всегда была светлой, а после недавних событий, ее мраморный красивый оттенок превратился в голубоватый, словно я живой мертвец, решивший восстать из могилы. Дополняют мой образ проплаканные красные глаза и мрачные, как этот дождливый день, круги под глазами.
— Барбара безумно хочет с тобой познакомиться, — Браун попивает чашку восхитительного ирландского кофе, пытаясь начать разговор.
— Кто такая Барбара? Ваша жена? — наконец интересуюсь я, нужно было выяснить это раньше.
— Да. Она замечательная женщина, добрая и любит детей, хотя… замечу, ты уже не совсем ребенок.
— А у вас дети есть? — продолжаю я расспросы, попутно увлекаясь апельсиновой газировкой.
— Сын, он старшеклассник и в этом году заканчивает школу. Стоило раньше вас познакомить, но мой сыночек тот еще фрукт и не любит путешествовать, как вы, молодые, сейчас выражаетесь, с «предками».
Мы снова замолкаем. Я достаю из кармана телефон, подключаю наушники и погружаюсь в свой мир, где нет ни добра, ни зла, где нет… Да что уж! Там вообще ничего нет, лишь пустота, черный фон и ни дуновения надежды на просветление.
Оставшиеся часы перелета пытаюсь совладать со своими мыслями: если я окунусь дальше во все дерьмо, что у меня внутри, то вылезти будет сложно. Все проявится на моем лице, люди снова смогут увидеть мои переживания и начнут жалеть сиротку, а мне этого не надо. Одно из поганых чувств на свете — осознавать, что тебя жалеют, проявляя это в отвратительном выражении сочувствия.
Самолет совершил посадку уже вечером, на улице смеркалось, а погода шла за нами по пятам: дождь огромными каплями срывается с неба, как будто мы никуда не улетали. Перелет меня утомил, не могу дождаться, когда уже смогу лечь спать, надеюсь, мне выделят личную кровать, даже если нет, сейчас я буду рада даже твердому полу.
— Ким, потерпи, осталось еще немного, — говорит Браун, глядя на мои сонные глаза. — Машина скоро подъедет, через два часа ты уже сможешь отдохнуть.
— Два часа? До вашей квартиры так долго? Или это пробки Портленда?
— Мой дом не совсем в Портленде. Мы с семьей живем в небольшом городке, неподалеку.
— Вы серьезно?
Честно говоря, то, что я сейчас чувствую — разочарование — это мягко сказано. Мало того, что меня забрали из собственной квартиры, теперь я еще и должна жить в какой-то маленькой деревне? Ну уж нет! С таким же успехом я могла жить у тетки, ну в том варианте, где она бы взяла меня на попечительство.
— Это вовсе не захолустье, там живут в основном состоятельные люди. Просто там меньше городской суеты, которой нам хватает на работе в мегаполисе.
Забавно, он словно прочел мои мысли и попытался оправдаться, но это слабо можно назвать успехом. Этот вариант еще хуже предыдущего. Захолустье в тысячу раз лучше, чем целый табун мажоров и блондинистых сучек с замашками миллиардеров. Моя семья была тоже не самая бедная, но не настолько, чтобы смотреть только на свой нос. Думаю, жизнь приобретет еще один мрачный оттенок.
*****
Черный автомобиль подвез нас прямо к незнакомому для меня дому. Высокий металлический забор с плетеными воротами, двухэтажный дом, снаружи отдаленно напоминающий стиль хай-тек. Лужайка подсвечивается маленькими огоньками, трава блестит переливами холодного цвета, отражая упавшие капли дождя.
Джон тащит мои чемоданы, когда в моих руках из тяжестей только аквариум с Мо. У входа нас уже поджидает женщина, наверное, это хозяйка этого дома. Стройная блондинка, лицо сложно разглядеть под тусклым вечерним светом.
— Скорее в дом, — подгоняет незнакомка, — Не хватало, чтобы вы еще простыли.
Впечатление о доме — «Слишком чисто». Белые стены, кремовый потолок, даже пол светлый, модная мебель, никаких пафосных свисающих хрустальных люстр и вызывающей бешенство антикварной мебели. Диван и кресла черного цвета, стеклянный журнальный столик — первое, что бросается в глаза. А второе — черноволосый незнакомец, сидевший на подоконнике. На ногах красовались тяжелые кожаные ботинки, расшнурованные наполовину, черные обтягивающие джинсы. Футболка облегала скрюченное худоватое тело. Парень обхватывал сигарету губами и пускал дым в середину комнаты.
— Крис, я тысячу раз просил не делать это при мне, тем более в доме! — Джон не на шутку разозлился.
Юноша слез с подоконника и нагловатой походкой направился к нам. Холодные, ледяные глаза голубого цвета немного ошеломляют. Он подошел к Джону, сделал затяжку и пустил клубы дыма прямо в лицо моему опекуну, приправив ехидной улыбкой.
Мистер Браун стерпел выходку, тогда парень молча направился наверх по винтовой лестнице.
— Мог хотя бы сегодня себя прилично вести, — бубнит женщина. — Но не будем о плохом, — словно перевоплотившись в оптимиста, говорит блондинка. — Я Барбара, очень рада с тобой познакомиться, — новая знакомая забирает из моих рук Мо, ставит аквариум на пол, и крепко обнимает меня.
Слишком прекрасно эта леди выглядит для матери вредного подростка. Белокурые длинные волосы, уложенные, как на обложке журнала. Зеленые глаза, смуглая кожа, длинные ноги и шикарная фигура, так отчетливо подчеркнутая кокетливым облегающим темно-синим платьем. Она скорее чуть старше меня, нежели дама в возрасте.
— Ты голодна? Я приготовила чудесный салат и вкуснейшую буженину, — женщина ведет меня прямо к столу, как только я скидываю свои мокрые кеды. — Снимай свою мокрую кофту.
— Нет, мне и так хорошо, — отмазываюсь я, чтобы мои следы на руках оставались секретом.
— Ты можешь заболеть, — не перестает Барбара.
— Барбара, отстань от ребёнка, — вмешивается Джон, — Не успела
