соответствующие выводы. Постоянная забота о безопасности Москвы вынуждала военный совет Западного фронта усиливать не только войсковую, но и глубокую оперативную разведку.
В фашистский тыл выбрасывались с парашютами все новые группы опытных разведчиков, широко использовались разведывательные данные партизанских отрядов. Встала проблема координации общих действий. Поэтому в августе 1942 года решением командующего Западным фронтом была создана на временно оккупированной фашистами территории оперативная группа разведотдела штаба фронта.
В один из жарких августовских дней в кабинете начальника штаба фронта генерал-полковника Соколовского собрались четверо. Сам хозяин, начальник разведки фронта полковник Ильницкий, а также разведчики Спрогис и батальонный комиссар Огнивцев, имевшие большой опыт работы в тылу противника. Разговор начался не сразу. Соколовский подписал несколько срочных бумаг, ответил кому-то по телефону, убрал со стола в сейф папку с донесениями и только после этого, усевшись поближе к приглашенным командирам, заговорил:
— Положение на фронтах, надеюсь, вам хорошо известно. Оно не из легких. Особенно под Воронежем и на сталинградском направлении. На нашем фронте летом этого года враг крупных боевых действий пока не предпринимал, но тем не менее мы должны смотреть вперед. Наступит время, и фронты двинутся на запад, — генерал сказал это с непоколебимым убеждением. — Да и теперь нужен острый глаз за противником в его оперативной глубине. Не так ли, товарищ Ильницкий?
— Нами кое-что уже предпринято в этом направлении, товарищ генерал, — ответил начальник разведки. — Так, например, мы заслали для глубокой разведки ряд небольших разведывательных отрядов и групп. В частности, в районе Минска, Борисова, Бобруйска действуют группы Колесовой, Сороки, Букова, Вацлавского и другие. Правда, пока еще не все они активно питают нас нужными данными.
— Вот это как раз и беспокоит нас. Отряды действуют разобщенно, а потому малоэффективно, допускают срывы, а то и крупные провалы. Отмечаются случаи гибели разведчиков… С таким положением нам никак нельзя мириться.
В кабинете на минуту воцарилась тишина. Все помимо воли своей глубоко вдумывались в смысл сказанных слов и переживали их трагизм, не в состоянии избавиться от потаенного чувства и собственной причастности к происходящему и связанной с этим неосознанной вины. Хотя за каждым из присутствующих, конечно же, никакой вины не было.
Соколовский вышел из-за стола и шагнул к настенной карте со штабными пометками.
— Смотрите! Здесь, в глубоком тылу противника, в районе Минск, Бобруйск, Борисов и Могилев, действуют наши разведывательные группы и отряды. Через этот район пролегают главные артерии, питающие группу армий «Центр». Если мы срочно направим сюда, в леса юго-восточнее Борисова, оперативную группу и поручим ей координацию действий отдельных групп, то дело пойдет совсем по-другому. Находясь непосредственно во вражеском тылу, командование группы будет значительно лучше знать обстановку и, имея под рукой опытных разведчиков и диверсантов, сумеет точно координировать их действия, а также создать надежную разведывательную сеть, наладить диверсионную работу. Возглавит все это архиважное дело… — Соколовский посмотрел на стоявшего рядом ясноглазого блондина, — наш опытный разведчик Артур Карлович Спрогис.
— Слушаюсь! Есть! — вытянул тот руки по швам.
Соколовский подошел к Огнивцеву и взял его под локоть.
— А на ваши плечи, товарищ батальонный комиссар, возлагается комиссарская ноша. В штабе фронта вас помнят еще по первому рейду и надеются…
— Благодарю за доверие, товарищ генерал. Постараюсь оправдать, — ответил просто, но с достоинством двадцатидвухлетний парень с двумя боевыми орденами на груди, необычайно строгий и скрытный на вид, с постоянным напряжением прицеливающихся к собеседнику голубых глаз.
Соколовский оценил этот взгляд и едва заметно улыбнулся краешком губ.
— Вот и хорошо. Думаю, что помимо всего прочего вам будет интересно еще разок побывать в «гостях» у старых знакомых.
Генерал опять сел за свой большой рабочий стол, заваленный оперативными документами, картами, какими-то справочниками с пестрыми хвостами закладок. Лицо опять деловитое, решительное.
Сейчас он полностью отрешился от всего того сложного многообразия дел, связанных с ответственнейшими задачами, стоящими перед фронтом, которые он, начальник штаба, должен решать, и переключился целиком на одну, конкретную, но очень важную задачу… Сейчас он собирал в дальний путь оперативную группу!
— Нам думается, что работу вашу надо конкретизировать. Кроме исполнения общих обязанностей командира и комиссара надо взять на себя конкретные функции. Товарищ Спрогис возглавит диверсионную деятельность, а Огнивцев займется вплотную разведкой, поскольку более семи месяцев занимался ею в разведотделе штаба фронта, а стало быть превосходно знает обстановку в этом районе. Как мне доложил начальник разведотдела, в этом районе работают несколько разведывательных групп, подготовленных вами. Так, товарищ Огнивцев? Вот вам и карты в руки. Возражений нет?
Командир и комиссар молча встали. Соколовский скупо улыбнулся:
— Ну, раз возражений не поступило, давайте теперь обговорим все вопросы, связанные с организацией, материальным обеспечением, подготовкой и выброской оперативной группы в тыл врага.
Подбор людей
Оперативной разведывательной группе предстояло совершить бросок по воздуху через линию фронта, в белорусские леса, облегавшие город Борисов с юго-востока. Требовалось отобрать четыре десятка опытных и смелых мастеров своего дела, способных не только руководить уже действующими против врага разведчиками и диверсантами, но и самим организовать новые группы из местного населения. Нужны были рядовые и младшие командиры, волевые, натренированные, стойкие, смелые, смекалистые, находчивые, хорошо владеющие оружием, знающие подрывное дело, непременно побывавшие под вражеским огнем и доказавшие способность не дрогнуть перед тяжкими испытаниями, даже перед самой смертью.
Хотя в штабе фронта и указали, что группу лучше всего сформировать из числа разведчиков, вернувшихся с боевых заданий и находившихся в то время в резерве, в войсковой части, расположенной в живописном месте, на окраине столицы, но командир и комиссар понимали, что сделать это будет не легко. Загвоздка в том, что там не было сколоченных подразделений. Люди собрались из разных отрядов и групп, многие командиры которых погибли при выполнении боевых заданий в тылу врага. У кого расспросишь о боевых качествах приглянувшегося бойца или сержанта? Действительно, пришлось на ходу изучать людей — на занятиях, тренировках, даже в столовой и клубе… По отношению к делу, по рассказам о стычках в фашистском тылу. Наметанному глазу командира и комиссара порой одной какой-то детали хватало, чтобы увидеть сокола по полету, уловить главную черту его характера, понять способности и настроения.
В один из душных августовских вечеров Огнивцев сунул в свою летную командирскую планшетку записную книжку и отправился в расположение резерва. Ужин только что кончился, кино в клубе еще не крутили и «резервисты» высыпали во двор под деревья скверика возле клуба студентов МЭИ. Одни прохаживались по дорожкам, другие толпились у газетной витрины, где висела вечерняя сводка Совинформбюро, третьи, усевшись на длинных
