кусок ткани вокруг железяки — вдруг здесь умеют снимать с предметов отпечатки пальцев или следы ауры, или что-нибудь похожее.
— Ты чего вернулся? — прошептал Хольд, заметив меня, но времени на светскую беседу не осталось — пора было заняться ветеранами.
Я метнулся назад. Красный и Спица уже отошли от почти незаметного теперь пятна пламени и осторожно двигались по направлению к винтовой лестнице. Их выдавало тяжёлое дыхание и позвякивающие при каждом шаге кольчуги, а вот я двигался совершенно беззвучно.
Пока имелся хоть какой-то свет, нужно было найти метательный нож. Нельзя оставлять такие улики на месте преступления. Сказано — сделано. Клинок оказался там, где и должен — рядом с разбитой лампой.
— Ой-ей, где он?
— Не знаю...
Они не видели меня — я не видел их. Только слышал, однако этого мало. Здесь слишком тесно, ветераны слишком хорошо защищены — нападение в подобной ситуации чревато ошибками, а любая ошибка при таких вводных — это смерть.
Не знаю как, но мне нужно вызвать то синее марево, которое позволяло видеть в темноте...
Я закрыл глаза и сосредоточился на испытанных в тот момент ощущениях. Тепло, пронизывающее всё тело, и мощь, струящаяся по венам... Чувство безграничной власти — ненастоящее, иллюзорное — вернулось всего на мгновение, но даже его хватило, чтобы увидеть силуэты двух легионеров на фоне синего марева.
Красный и Спица прижимались плечами друг к другу и пятились к выходу, выставив в мою сторону мечи. Вперёд.
Прижавшись к стене, я беззвучно обогнул их справа, а затем атаковал с той стороны, с которой ветераны не ждали нападения — со спины. Мне понадобилась секунда, чтобы рассечь не прикрытую короткой кольчугой бедренную артерию Спицы. Ещё мгновение, и из сонной артерии Красного начал бить кровавый фонтан — зря он не поднял шлем...
Всего пара быстрых экономных движений превратила ветеранов в покойников. Подпитываемые адреналином, они пока ещё не успели этого понять, но всё было кончено. Не стоило им сюда приходить. Красный повалился на пол через несколько секунд, а Спица продержался чуть дольше, однако вскоре и он растянулся на камнях.
Правда, на этом всё не закончилось... Теперь нужно было состряпать хоть сколько-нибудь убедительную инсценировку, чтобы направить следствие по ложному пути.
Для начала я убедился, что оба противника мертвы, а потом хорошенько искромсал их уже мёртвые тела лапой Кербера — так, чтобы было похоже будто бы между ними и големом шла серьёзная битва. Затем я запихнул ветеранам в рот по несколько красных ягод, а ещё пяток раскидал вокруг. Думаю, этого хватит.
Отбросив своё импровизированное оружие подальше, я выбрался наружу и вернулся к хибаре, где хранилось ведро.
Старик всё ещё дышал, но теперь шансов у него не осталось — его тихая кончина от передоза не вписывалась в ту картину, которую я пытался создать. Позвонки сухо хрустнули, отправив дедушку в лучший из миров. Смерть во сне, без боли и страданий.
Я стащил тело с кровати и подтянул поближе к входу, чтобы казалось, будто бы старика прикончили именно там. Остался последний штрих — нужно выйти, закрыть замок и выбить дверь...
Треск дерева ещё висел в воздухе, а я уже уходил быстрым шагом, стараясь поскорее покинуть место преступления. Графа, который завтра утром наконец-то приедет с охоты, ждёт не самый приятный сюрприз — вместо привычных развлечений ему придётся разбираться с тем, что натворили за ночь два обдолбанных ветерана.
Учитывая, как в замке налажена служба, не думаю, что здесь найдётся человек, способный провести качественное расследование. А некачественное покажет, как пара бывших легионеров, обожравшись красных ягод после дежурства, отправилась в тюрьму на поиски приключений.
Негодяи откуда-то прознали, что для прохода мимо Кербера нужно помойное ведро, а потому вломились в сарай, где оно хранилось, и убили старичка, не желавшего его отдавать. Затем пенсионеры-наркоманы спустились под землю, встретились с големом, случайно разбили пропуск и были вынуждены вступить в неравный бой, который умудрились свести к ничьей — подготовка у бывших имперских легионеров, как ни крути, была на высоком уровне.
Расправившись с Кербером, они коварно скрылись от справедливого возмездия, дружно померев от ран — в общем, подозреваемые ушли туда, откуда нет возврата, а значит, продолжать расследование не имеет никакого смысла...
Разумеется, если за дело возьмётся серьёзный профессионал, то на поверхность сразу выплывет целый ворох несостыковок, но будем надеяться, что этого не произойдёт.
Четверть часа быстрым шагом по тёмным коридорам, и вот передо мной вход в нашу с Марком комнату. От предвкушения грядущего отдыха закружилась голова, однако бдительности я не утратил. И, как оказалось, не зря — стоило только открыть дверь, как из темноты кто-то бросился на меня с кулаками.
Чёрный кинжал, заляпанный моей кровью, сам прыгнул в ладонь, и я приставил остриё к горлу нападавшего. Или, точнее — нападавшей, потому что из засады на меня напрыгнула Рита.
— Ты хочешь умереть? — устало спросил я, глядя в её испуганные глаза.
— Н-н-нет, — девушка начала заикаться от страха. — Я п-п-росто д-д-д-олго ждала тебя и немножко разозлилась...
Рита дрожала как лист на ветру, и я спрятал кинжал. Она сразу отошла от меня на несколько шагов и поправила полы длинного платья. Приталенное, с широкими рукавами и невообразимым количеством завязок, оно делало её похожей на благородную даму.
— Зачем пришла? — сухо поинтересовался я. Сейчас у меня было не то состояние, чтобы изображать из себя джентльмена.
— Это что, к-к-ровь? — Рита указала тоненьким пальчиком на тёмные пятна, видневшиеся на моей рубахе.
— Нет, это я вином облился.
— Правда?
Я не стал отвечать — у меня вдруг появилось острое желание прирезать эту надоедливую особу, которая стояла между мной и отдыхом.
— Я пришла показать, что всё получилось! — протараторила Рита, которая, похоже, прочитала в моих глазах свою возможную судьбу и решила не тратить время на пустые разговоры.
Она вдруг ослепительно улыбнулась и крутанулась вокруг себя, разметав длинные волосы. До меня донёсся тонкий аромат, от которого сердце забилось быстрее, а дыхание стало чаще. Приятный, свежий, но одновременно тёплый, он буквально вынуждал сжать Риту в объятьях — похоже, наша совместная ночь действительно не прошла даром. Девушка стала ещё соблазнительнее.
Ни усталость, ни просыпающаяся боль, ни три отнятые за один вечер жизни не смогли потушить вспыхнувшее пламя страсти, и я сам не заметил, как подошёл ближе к девушке. Не заметил, пока не почувствовал горячее дыхание на своей шее.
