в ответ девушка. Но глаза ее опасно сузились. — Ну и что, подумаешь. Зато сколько всего нового теперь можно узнать. Приобщиться, так сказать, к народу. Так что за закуска? Надеюсь, это не что-то антисоветское? Название уж больно двусмысленное.
— Да хрен его знает? — почесал в затылке Данила. — Знаешь, я никогда даже и не задумывался, почему ее так прозвали. В принципе, ничего особенного: плавленый сыр, яйца, чеснок и майонез. Но получается очень вкусно и сытно, а, главное, готовится недолго. Самое то, когда надо быстро все сделать. Кстати, у меня как раз все необходимое в холодильнике имеется. Даже плавленые сырки в морозилке валяются.
— В морозилке? — удивилась Андреева. — Почему в морозилке?
— Их так проще тереть, — пояснил Мельник. — Ладно, дуй в душ, а я пока займусь готовкой.
— Слушай, вкуснота! — Андреева проглотила одним махом очередной ломтик огурца с намазанной сверху закуской и потянулась за следующим. — Остренько немного, но безумно вкусно. О, ты еще и на помидорку ее положил — интересно-интересно.
— Ешь на здоровье, — усмехнулся Данила. Сам он с аппетитом умял половину омлета, штук пять или шесть порций закуски и теперь благодушно прихлебывал из большой кружки свежезаваренный крепкий чай. — Жаль, у меня яблок нет, можно было бы добавить для вкуса и цвета.
— И так хорошо! — Ленка перевела дух и потянулась за стаканом с налитым «Боржоми». — Я сейчас как огнедышащий дракон. Уф, слава богу, у меня где-то в сумочке жевательная резинка завалялась. А то представляю, как обалдела бы мама, когда я дыхнула бы на нее чесночным ароматом.
— А она что, не в курсе твоего приезда? — насторожился Мельник. — Неужели такое возможно?
— Да нет, конечно же отцу уже доложили, — отмахнулась Андреева. — В посольстве же без ведома бравых ребят из одного серьезного ведомства даже чихнуть нельзя. Все становится известно мгновенно. Тем более, о таком скандале.
— Кстати, ты мне так и не объяснила, что у тебя произошло, — глянул на девушку исподлобья Данила. — По-моему, сейчас самое время.
Ленка медленно поставила стакан на стол. Полюбовалась на пузырьки газа, бегущие кверху, и подняла потемневшие глаза на футболиста.
— Развод у меня произошел. — И нехотя уточнила, заметив удивление парня. — Точнее, в самом ближайшем времени произойдет. Представляешь, этот урод — мой муженек — оказывается не только законченный алкаш, но еще и балуется разными нехорошими препаратами.
— Наркотики? — удивился Мельник. — Однако.
— Знаешь, что это? — с вялым любопытством поинтересовалась Андреева.
— Ты забываешь, где я рос, — дернул щекой Данила. — Видел пару раз, как морфием кололись.
— Тогда тебе не нужно объяснять, на что это похоже, — Ленка нахохлилась и уставилась на рисунок на скатерти так, словно сейчас не было ничего важнее этого узора. — В Москве он еще держался как-то, но там, за границей, будто с катушек сорвался. Тем более, что в Южной Америке, как оказалось, достать эту пакость легче легкого. У них там в ходу всякие настойки из кактуса и прочая гадость, про которую я и слыхом не слыхивала. Представляешь, какое раздолье для человека, что жить не может без очередной дозы?
Мельник представлял. К сожалению, очень хорошо представлял. В своем времени насмотрелся на всяких-разных «сказочных» персонажей, похожих внешне на Кощея Бессмертного серой кожей и изможденной рахитичной фигурой, у аптек в лихие девяностые и непростые нулевые. И использованные шприцы на земле тоже видел неоднократно. Равно как и захлестнувшую Россию форменную эпидемию закладок, всяческих снюсов, вэйпов, курительных смесей, разноцветных таблеток и другой ереси, что «продвинутая» молодежь так полюбила в десятых-двадцатых годах. Все время сердце замирало, когда представлял, что дочка свяжется с такой компанией. Слава богу, пронесло! Так, баловалась пару раз травкой, как выяснилось, но ей дико не понравилось, и продолжения эта история для нее не получила.
— А как же в посольстве на это отреагировали? Ты ведь только что сказала, что там все мигом становится известным.
— Вот ты дурной, — засмеялась зло Ленка. — Ты знаешь, кто родители у моего мужа? Даю подсказку: во время парадов на Красной площади свекр стоит на Мавзолее. Поэтому, даже если мой благоверный придет на официальный прием упоротый вусмерть, разденется догола, вставит себе в задницу селедку и начнет изображать русалку, то все просто сделают вид, что молодой и перспективный дипломат немного переутомился на работе. И ему просто надо немного отдохнуть. Так понятно? — последнюю фразу девушка выкрикнула громко и с истеричными нотками. На лице ее выступили красные пятна.
— Не дурак, дошло, — покачал головой Данила. — Не пойму только, от меня ты что хочешь? Связываться с семьей твоего супруга мне как-то не с руки. Похоже, весовые категории у нас разные — раздавят походя. Кстати, ты мне на том приеме в Венесуэле так и не сказала: ссылка в часть — твоя работа?
— Что? — Андреева наморщила лоб. — В часть? А, ты про армию. Успокойся, мне до этого не было ровным счетом никакого дела. Отец обмолвился как-то, но я тогда была на тебя настолько зла, что слышать ничего не хотела. Забрали и забрали.
О, как! Получается, папенька Елены расстарался, не иначе. Что ж, это многое объясняет. По крайней мере, то, почему Бесков не смог вытащить своего игрока из армейской казармы. Хотя, вопросы к старшему тренеру все равно остаются. Но пока сделаем вид, что поверил, простил и забыл. Как там у Пьюзо было: месть — это блюдо, которое подают холодным? Вот-вот, возьмем на вооружение рецептик итальянских мафиози. Тем более, что тот гонец в Швейцарии принес весьма обнадеживающие известия.
Мельник поднялся, скрывая волнение, и отнес посуду в раковину. Включил воду и начал медленно мыть чашки-ложки.
— Тебе помочь? — окликнула его Ленка.
— Спасибо, справлюсь, — отказался Данила. — Но ты так и не ответила на мой вопрос.
— Если честно, я и сама пока не знаю, — сказала, наконец, девушка после долгого молчания. — Знаешь, это было как наваждение: хотелось тебя увидеть, обнять, прижаться и не отпускать. А что там будет дальше…да гори оно огнем!
— Но ты же понимаешь, что так не может продолжаться вечно? — Мельник поставил на полку в шкафчик последнюю тарелку и повесил полотенце на крючок возле мойки. — Рано или поздно тебе придется вернуться
