сместили с должности начальника филиала.
Муж хмуро оглядел меня с ног до головы.
– У Олеговича проблемы, а он хочет выехать на твоей симпатичной мордашке? Пусть сам себе лицо «рисует» и юбки надевает. Я уже говорил, юбки дома носи. Особенно такие короткие.
– Она до колен! – возмутилась я.
– Когда сидишь – она поднимается выше. И не нужно мне упоминать, что ты за столом сидишь. Кому надо, тот твои ноги разглядят. Ты, вообще-то, секретарем работаешь, а не… в эскорте. С чего это Олегович тобой решил умаслить москвичей? Или он тебе любовника решил подобрать, раз нравоучения на мой счет ты не воспринимаешь?
Я возмущенно уставилась на мужа.
– Вов, ты в своем уме? Какого любовника? Какой эскорт? Ну, недолюбливает тебя Павел Олегович, но и тебе не нужно на каждом корпоративе сожалеть, что я ушла с должности продавца в магазине на должность секретаря. Он меня, вообще-то, ценит.
– И я тебя ценю. А ты не обязана каждый раз защищать старого пердуна, – фыркнул муж. – Продолжала бы работать в магазине, ничего бы с тобой не случилось. Но нет, захотелось в офис попасть, чтобы короткие юбочки носить…
Я застонала, пряча лицо в ладонях. Этот разговор у нас происходил уже даже не в двадцатый раз и никакого смысла не имел. Я категорически не собиралась за ту же зарплату работать по десять часов, стоя на ногах, а Вова был уверен, что свои деньги я получаю только «крутя попой» перед клиентами Павла Олеговича.
Хорошо хоть самого начальника он в интересе ко мне не обвинял, тому было хорошо за пятьдесят, и он с первой встречи относился ко мне как к дочери, иногда излишне сильно опекая.
– А знаешь, – вдруг поговорил Вова, проследив за заехавшей на территорию парковки иномаркой, – если тебе нечего скрывать, смывай макияж.
Я удивленно хлопнула глазами.
– Да какой макияж? Я только тушью воспользовалась и блеском губы помазала. Что, по-твоему, выглядит вызывающе?
– Да все! Ресницы длинные слишком, а губы аж светятся, настолько розовые. Ты хочешь, чтобы мужики от тебя глаз не отводили?.. Нечего замужней женщине перед незнакомыми губы так красить, тем более перед москвичами. Или обратно в столицу захотелось?
Вова нагнулся и достал из переполненного всяким хламом бардачка пачку салфеток.
Я молча достала одну и с силой провела по губам.
Хорошего настроения, появившегося из-за прекрасной весенней погоды – как не бывало.
Последнее время Вова, как с цепи сорвался. В любом моем жесте, в любой улыбке или в рассказе о коллегах он видел неприличные намеки.
Он и раньше просил меня поменьше выделяться из толпы, а на платья смотрел как на личных врагов. Но на прошлой неделе Вова вышел за любые рамки, устроив скандал, после того как я задержалась на работе, помогая готовиться к проверке... Тогда он прямо на моих глазах изрезал и выкинул платья, которые ему казались слишком легкомысленными...
Я вложила в требовательно протянутую руку салфетку.
– Вот и молодец, Машенька, – довольно улыбнулся он мне и, подтянув поближе, чмокнул меня в щеку.
На моем лице появилась неискренняя улыбка.
Проглотив вопрос: «Ну теперь-то ты доволен?», – я потянулась к ручке двери, собираясь попрощаться с мужем, но он неожиданно положил мне руку на колено.
– Что-то я их раньше не видел. Кто это?
Я непонимающе осмотрелась, заметив идущих от припаркованной иномарки мужчин. Уверенных, широкоплечих, одетых в строгие, будто сшитые ровно под них костюмы. Да, от местных работников они отличались и сильно!
– Наверное, это из проверки, – нахмурилась я, понимая, что офис к их приходу еще не готов.
Мы ждали их позже, хотя бы через пару часиков, а они, оказывается, ранние пташки!
Я схватилась за ручки нашей поддержанной приоры, но тут Вова неожиданно поймал меня за руку.
– Отдай свою помаду.
– Что? – с недоумением переспросила я.
– Помаду или блеск, неважно. В общем, то, что ты так спокойно сейчас с губ стерла. Думаешь, я не понимаю, что ты поднимешься в офис и опять накрасишься? Отдавай.
– Да не буду я так делать, раз ты против! Вов, отпусти, мне бежать надо…
Глаза мужа нехорошо сверкнули.
– Отдавай, – произнес он спокойно и холодно, но таким тоном, что я поняла: спорить бесполезно.
Я с досадой распахнула сумку. Я ведь и правда не собиралась краситься, но поведение Вовы переходило все рамки!
Недавно муж сообщил, что его лучшему другу изменила девушка. И я честно старалась относиться с пониманием к закидонам Вовы и его обострившейся ревности, но сколько раз повторять, что она – не я?!
Пока я, борясь с возмущением, пыталась найти блеск, рука мужа сама просунулась в сумку, и, схватив необходимое, Вова открыл дверь.
– Куда ты?!
Ничего не понимая, я выскочила за ним следом, и в ужасе замерла, когда муж с размаху закинул мой блеск в мусорку.
– За что?!
– Чтобы даже думать было неповадно. И чтобы с первого раза выполняла требуемое, –рыкнул он. – Все настроение испортила! Как представлю, что ты перед этими костюмами красишься, и как им весь день улыбаешься… – Вова некрасиво сплюнул на пол. – И еще. Вечером зайдет Ира. У нее вопросы по программированию. Ясно?
Я машинально кивнула.
Спорить не хотелось. Хотелось по-глупому разреветься и пожалеть себя вместе с новеньким, практически неиспользованным блеском.
Вот почему Вова себе напридумывал, а страдаю я? Я что, недостаточно проявляю свою любовь, раз он так боится измены с моей стороны?..
– И не задерживайся. Я не буду прерывать занятия, чтобы поздороваться с тобой. Это непрофессионально, – сообщил он, перед тем как развернуться и уйти.
– Я постараюсь не задерживаться, – безрадостно сообщила я его удаляющейся спине.
Грустно проследив, как муж садится в машину, я повернулась к входу в здание и… И едва не налетела на блондина, идущего мне на встречу. На «Костюма», как его назвал Вова.
– Простите. Вы в порядке? – улыбнулся он, увернувшись в последний момент.
Я чуть было не кивнула, но тут блондин посмотрел вначале на мусорку, потом на отъезжающую приору моего мужа.
– Д-да… – отозвалась я, судорожно размышляя, что «москивч» успел услышать.
В голове все смешалось, и я, хоть убей меня, не могла вспомнить, что Вова говорил в машине, а что уже на улице… Стыдоба какая…
– Буйный брат? – с легкой насмешкой в голосе поинтересовался зачем-то блондин.
