Книга Шелковые нити - Мария К

— Искусство является выражением души, — парировала девушка. — Не только сильные мира сего способны это постичь.

Ричард с лукавой усмешкой наклонил голову: "Вам не кажется, что это своего рода клише — рассматривать искусство как средство выражения души, моя дорогая?"

Хлоя приподняла бровь, заглатывая наживку: “Возможно, так оно и есть, но в клише часто содержатся крупицы правды. Искусство способно раскрыть то, чего не могут раскрыть слова”.

Ричард тихо рассмеялся: “Ах, так мы романтики в душе, не так ли? Скажите же, что Вы видите на этой картине? Говорит ли она с Вашей душой?”

Хлоя помолчала, не отрывая взгляда от картины, прежде чем повернуться к нему с огоньком в глазах: "Ну, мистер Стерлинг, по-настоящему меня интригует не картина, а разговоры, которые она вызывает".

Их диалог продолжался, пронизанный завуалированным сарказмом и безобидным подшучиванием, пока они вдвоем продолжали исследовать художественную галерею, их миры сталкивались в танце интеллекта и остроумия, и ни один из них не желал отступать.

— Хлоя, Ваше понимание этих картин поистине завораживает. У Вас уникальный взгляд на искусство, — заинтригованно ухмыльнулся Ричард.

Хлоя улыбнулась в ответ. Обаяние Ричарда пробудило в ней интерес, но в то же время в нем чувствовалось скрытое высокомерие, которое она не могла игнорировать.

— Знаете, Ричард, искусство — отличный мост между людьми. Оно объединяет все слои общества, напоминая нам о нашей человечности.

Очаровательный фасад Ричарда начал сползать, когда он ответил, его тон стал снисходительным.

— Да, Хлоя, но некоторые люди просто не понимают его глубины. С другой стороны, у меня, как и у Вас, есть врожденная способность видеть его истинную ценность.

Выражение лица Хлои сменилось с заинтригованного на раздраженное. Она приподняла бровь, в ее голосе слышались нотки сарказма.

— Истинная оценка искусства, Ричард, предполагает открытость разума и готовность исследовать различные жанры и перспективы. Дело не в том, чтобы заявлять о своем превосходстве. — Ее слова прозвучали как упрек, и атмосфера в галерее стала напряженной. — У Вас может быть свое видение, но я предпочитаю общаться с теми, кто понимает, что искусство — это связь и сопереживание, а не элитарность.

Не сказав больше ни слова, она повернулась на каблуках и покинула галерею.

Когда шаги Хлои затихли в коридоре музея, Ричард остался стоять один, на его губах играла кривая улыбка. Он всегда считал себя коллекционером впечатлений, и оживленный обмен мнениями с Хлоей заинтриговал его, но не так, как можно было бы ожидать. Он рассматривал ее как интересный объект, жертву своей неутолимой жажды эмоций и интеллектуальных завоеваний.

Для человека, который привык, что последнее слово остается за ним, такая убежденность и напористость застала его врасплох. Он смотрел на картины и скульптуры, но его мысли были заняты девушкой, которая произвела на него неожиданное впечатление.

Разглядывая произведение искусства, он поймал себя на том, что размышляет о человеческой способности к страсти и убежденности. Хлоя была прекрасным примером этих качеств, и он намеревался исследовать глубины ее разума. В его глазах она была еще одной увлекательной главой в его продолжающемся исследовании человеческих эмоций, головоломкой, которую нужно разгадать и проанализировать.

2.

Ричард сидел в своем роскошном кабинете, отделанном темным красным деревом, Чарли, его друг детства, удобно развалился в мягком кресле и раз за разом подбрасывал и ловил яблоко, пытаясь привлечь внимание Ричарда.

— Итак, Рич, у тебя снова этот взгляд, — съязвил Чарли, и понимающая ухмылка расплылась по его лицу. — Ты нашел в музее еще одно увлекательное произведение искусства, которое теперь возжелал?

Ледяные глаза Ричарда метнулись к его другу, в них плясало что-то похожее на веселье:

— Можно и так сказать.

— О, неужели Пикассо ожил и сбил тебя с ног?

Губы Ричарда дрогнули в подобии улыбки, но его глаза оставались холодными. — На этот раз это была девушка. — Он откинулся на спинку кожаного кресла, сцепив пальцы домиком, излучая свою обычную отстраненность.

Брови Чарли удивленно взлетели вверх: “Еще одна? Но то, как ты о ней говоришь, уже интригует. Я думал, у тебя иммунитет ко всему этому”.

Ричард на мгновение задумался над своим ответом, наблюдая, как в глазах Чарли вспыхнул интерес. “Она другая.”

Чарли наклонился, его любопытство было задето: ”В чем разница?”

Улыбка озарила лицо Ричарда, хотя в ней и не было теплоты. “Она — вызов. Она умна, независима и не поддается моей обычной тактике.”

Чарли нахмурился. "Вызов? Всезнающему Ричарду? — Он задорно засмеялся. — Обычно ты не идешь на поводу у тех, кто бросает тебе вызов, Рич".

Ричард пожал плечами, к нему вернулось безразличие. “Верно. Но она не похожа ни на кого из тех, кого я встречал раньше. У нее хватило наглости усомниться в моей перспективе.”

Чарли наклонился вперед, его веселое поведение приобрело более серьезный оттенок: “Итак, в какую игру ты играешь? Она тебе не интересна, но ты хочешь завоевать ее, да?”

— Я не знаю, очарование ли это, но я хочу… — он задумался, подбирая слова, — поймать ее в свою паутину, как ненасытный паук.

— Знаешь, — Чарли вздохнул, качая головой, — большинство людей здесь не только для того, чтобы тебя развлечь. Но ты не ведь привык к отказам, да? Всегда получаешь то, что хочешь.

— Точно, — признал Ричард, его взгляд был прикован к невидимой точке вдалеке. — И именно поэтому я нахожу ее такой… любопытной.

Чарли закатил глаза.

— Просто помни, Рич, она не твоя собственность. Она человек с мыслями и чувствами.

Взгляд Ричарда по-прежнему был прикован к незримому объекту: "Я знаю. Но, как ты и сказал, к отказам я не привык."

Чарли вздохнул, понимая, что это стремление было направлено не на любовь или привязанность, а на удовлетворение ненасытной потребности Ричарда покорять, утверждать свое господство и быть уверенным, что ему никогда не будет отказано в том, чего он желает. Он нуждается в контроле и завоеваниях того, что ему никогда не принадлежало: “Осторожней с этим. Не все можно поймать в паутину.”

Их разговор повис в воздухе, как облако дыма, выходящего из сигареты Ричарда.

После долгого молчания, Чарли откинулся на спинку стула, размышляя.

— Знаешь, Ричи, однажды ты сказал мне, что Моника тоже "другая". И где мы сейчас? — усмехнулся он.

Выражение лица Ричарда не изменилось, оно превратилось в непроницаемую маску.

— Моника действительно была другой, но и ситуация, и время, и обстоятельства тоже. Я не ищу любви, просто нового романа, — возразил он, и в его голосе послышались нотки раздражения.

Смех Чарли продолжался, от него исходило неподдельное веселье: “Ты всегда был мастером находить в