даже если не простит. Пусть прогонит. Пусть возненавидит. Лишь бы была жива и невредима! Аля, любимая, почему же ты всё ещё молчишь? Позови, умоляю! Как бы ты ни злилась на нас, позови!»
Прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди, я уставился на выволоченных из кухни Савыуса и его любовницу, гордо именующую себя женой. И так низкорослые, оба старались сжаться ещё больше. Ни капли жалости, лишь омерзение вызывала эта парочка. Хотя. Взглянув в их забегавшие глазки я понял, что нанявший этих жадных трусов просчитался. Они точно помогут найти зацепки.
«Аленька, дождись! Мы скоро».
Найдём. Спасём. Накажем виноватых. И залюбим, занежим, окружим заботой. И пусть любимая злится, ругается, но больше никогда не выпустим из поля нашего зрения! Станем тенями, ветром, но всегда будем рядом.
Я спокойно наблюдал за допросом, не испытывая угрызений совести или сочувствия. Инквизарий наводил ужас в своём сдерживаемом гневе. Гномы смертельно бледнели, задыхались от страха, обливались холодным потом и без умолку говорили, сдавали всех своих подельников, спасая собственные шкуры.
«Плевать! Пусть хоть мозги им выжжет Шиир. Они этого заслужили!»
________________
Я прекрасно понимала, что всё равно нахожусь не в самом, прямо скажем, выгодном положении и, если мои похитители захотят что-то сделать, моего сопротивления на долго не хватит. Кроме того, недвусмысленность позы в которой я проснулась, оставляла слишком мало простора для непонимания к чему всё ведёт. От воспоминаний о прикосновениях потной ладошки меня передёрнуло от омерзения. Представив наше с гномом совокупление, я готова была взвыть в голос, еле сдерживая подкатывающую к горлу тошноту.
Попыталась мысленно снова позвать Шиира: «Инквизарий в любом случае должен услышать крик ведьмы о помощи! Надо, надо было послушать мужей и остаться дома. Надо было быть внимательнее, что и от кого берёшь. Да хоть съешь теперь себя! Шиир! Кай! Услыште, пожалуйста! Умоляю! Ну где же вы? Заберите меня отсюда».
— Я понимаю твою настороженность, но, просто, поверь: не я здесь твой враг. Я такая же жертва, как и ты, — вздохнула эльфийка, присев на краешек кровати.
— Тогда развяжи меня, чтобы я могла поверить, — дёрнула я за верёвку, впившуюся теперь до крови.
— Не могу, — ещё больше погрустнела собеседница, но, заметив мой скептический взгляд и презрительную усмешку, поспешила добавить. — Если Римурик увидит тебя непривязанной, нас обеих накажут и жестоко. В этом доме избить любую из женщин норма. Я видела, что бывает с теми, кто пытался бежать. Хотя и жить здесь почти невыносимо. У купившего нас, скажем, слишком специфическая фантазия.
— Ведьм нельзя подвергать насилию, — парировала я, уже и сама не особо веря в этот постулат, вспоминая про закон и дышло.
— А это преподнесут не как насилие. Но от названия «игры на брачном ложе» тебе легче не станет. Ты же при посланниках богов согласилась пойти с ним домой. Так? Другими словами, изъявила желание стать наложницей. Он же не уточнил какой дом имел ввиду. Так я и думала: способ один и тот же. Простая игра слов и ничего более. И не важно, что всё было подстроено: ответы твои, за язык никто не тянул; выпила зелье сама, в рот никто не наливал. А теперь ты такая же собственность гнома, как и все наложницы, — торопливо пояснила она. — Пей скорее, иначе превратишься в беспамятный Голлем, озабоченный только спариванием. Здесь почти все такие. С безвольными куклами проще.
— А ты? — с подозрением посмотрела на неё: если всё так, чего она в здравом уме и твёрдой памяти?
— Я сразу выразила покорность и вела себя послушно, — не увиливая ответила эльфийка. — Мой отец был человек. Он всегда говорил: не можешь победить сразу, затаись и жди подходящего случая.
— Почему ты мне помогаешь? — всё же не спешила я прикладываться к бутылочке.
— Ты была замужем за истинными. От тебя до сих пор ими веет. И судя по остаточной ауре могу сказать, что это были не рядовые астнерлы. Более чем уверена, что они уже бросились по следу твоих похитителей. А, значит, рано или поздно найдут. Тогда прошу помочь и мне вырваться отсюда, — девушка открыто посмотрела прямо мне в глаза. — Чтобы сомнений в моей искренности не было, предлагаю провести кровный обряд. Таким образом мы станем связаны магически и не сможем вредить друг другу даже в случае крайней нужды.
— Хорошо, — согласилась я. — Ты права: если есть хотя бы малейший шанс, его нужно использовать. Начинай.
Эльфийка, заметно воспрянув духом, взглянув на мою кровоточащую руку, осторожно царапнула своё запястье остреньким коготочком, соединив наши ранки:
— Я, Суллифания, дочь нерла Тимофея Прокопенко, клянусь оберегать, защищать и во всём быть на стороне своей сестры здесь и в садах Шаирона.
— Я, Альфития, ведьма рода Мракса, дочь Мортии клянусь оберегать, защищать и во всём быть на стороне своей сестры здесь и в садах Шаирона.
Руку в месте соприкосновения защипало и оплело тоненьким ободком татушки с цветочным орнаментом, словно нарисованным хной. Такой же появился и на запястье эльфийки-полукровки.
— Слушай, — осенило вдруг. — Посмотри, у меня на бедре должен быть знак первого мужа, — попросила я, с замиранием сердца понимая, что на запястье другой руки почти не вижу аргаширения Кая.
— Еле заметно, — подтвердила мои опасения новая названная сестра. — Не пугайся так. Вы слишком любите друг друга, поэтому брачные знаки всё ещё не исчезли, хотя Вино Забвения должно было уничтожить метки полностью. Пока в твоём сердце теплится чувство к истинным, связь пусть и призрачно тонкая, но сохранится. Лелей свою любовь к мужьям, поверь в её силу! Это самый лучший из возможных путей к спасению. Поэтому тебе и нужно сохранить свой рассудок. Пей скорее. Я уже слышу шаги гнома.
Послушно проглотив терпкую жидкость под радостно одобрительный взгляд эльфийки, внимательно прислушалась к собственным ощущениям.
«Надеюсь, я не совершила только что ещё одну самую большую ошибку в своей жизни»…
Глава 2
Каил
Я метался по городским улицам, сам же чётко осознавая, что безнадёжно опоздал. Я перестал чувствовать Альфитию ещё два земных часа назад. Да, я чувствовал её как свою истинную, кровь деда-дракона не могла ошибиться на этот счёт. Я отлично осознавал, что землянка вряд ли когда-нибудь ответит на мои чувства, если я не расскажу секрет о привязке. Но мне безумно хотелось, чтобы она захотела меня самого, без всякого принуждения со стороны. И я готов был ждать сколько угодно долго. Кто же знал, что времени у нас, оказывается, и не было вовсе.
Ноги сами собой привели
