два максимальных по характеристикам артефакта.
Оставшиеся два кольца, сломались на запчасти. Расстраиваться я не стал, в другой раз срастётся. Вернулся на кухню, поставил чайник и взялся за шкатулки. Ценник, шаг, отправил, ценник, шаг, отправил, так до отупения. На второй сотне пришла позёвывающая Ева, в этот раз на ней был коротеньки халатик, едва прикрывающий приятную взгляду округлость.
— Ты ещё не закончил? Бедненький, — девушка уселась на стул, лишив меня зрелища, зато вернулись мозги.
Жаль, не могу эту обязанность на неё скинуть, права администратора есть только у меня.
— Как спалось? — девушка сонно поморщилась.
— Глок разбудил. Всё со своим Пехотинцем никак не успокоится, хочет пересечься и перетереть, это его слова.
Я не стал комментировать, вновь поставил чайник и положил перед девушкой два колечка.
— Посмотри, если неинтересно, то продам.
Спустя несколько секунд, Ева начала нервно хихикать, в каждой руке по колечку, то на одном взгляд задержит, то на другое посмотрит.
— Ещё неделю назад, я бы в оба вцепилась, но сейчас у меня есть накопители, так что на инту не обязательно.
— Но ведь лишним не будет? И восстановление ускорится… оставь оба, если пальчиков хватает, — добавил я, не отвлекаясь от аукционного артефакта.
Словно ожидая одобрения, девушка кивнула и тут же напялила колечки.
— Я стала умнее и ловчее, — полюбовавшись на параметры, она взялась за чайник. — Может помочь? Вижу, что устал с ними возится, — Ева кивнула на шкатулки.
— Чем? Подавать будешь? Нет, здесь допуск нужен, поверь, я бы с радостью этой почётной работой с тобой поделился… лучше просвети меня в одном вопросе.
— В каком?
Дождавшись пока Ева усядется, я отпил остывшего чая и спросил:
— Какая ткань или может шкура, добавляет защиту? Я же портной, сам могу сшить.
Девушка задумалась. Полюбовавшись на вертикальную морщинку на переносице, взялся за следующую шкатулку.
— Один знакомый рассказывал про чёрных кротов, зловредные твари не знаю, в какой заводи водятся, можно на форуме поискать. Размером с таксу и чём-то на них похожи, живёт под землёй и оттуда же нападает. Тот знакомый говорил, если зазеваешься, может ступню отхватить, а шкура такая, что в ней девятимиллиметровая пуля вязнет, и не всякий лучник сможет пробить. Шмотьё из них ценится… а ты посмотри на ауке, — опомнилась Ева.
— Точно! — плюнув на шкатулки, занялся поисками.
Нашёл быстро, и высокая цена не смутила, восемьдесят тысяч за метр. Удивило другое. Кроты размером с таксу, а шкура продавалась метражом? Как это понять? Склеивают, что ли? Решив, что потом всё выясню, купил сразу пять метров, деньги у меня были, скопились с продаж бижи и ремней, пока мы с Евой гуляли.
— Вау! — выдала девушка, когда на аукционном артефакте материализовался немаленький рулон, чёрной кожи. — Быстро ты!
Я не ответил.
Кожа, конечно, хорошо, но где остальное?
Подняв рулон, подивился его лёгкости и заодно приметил места так называемой склейки. На самом деле, они были прошиты и настолько искусно, что походило на чудной рисунок, шкурка к шкурке получается узор.
Не, ну красавцы, конечно, к качеству не придерёшься! А где инструмент?
Догадавшись, я срезал бечёвку, кожа размоталась и на пол приземлился звякнувший пакет.
Я не настолько нуб, как думают некоторые, догадался прикупить пару ножей для работы с прочной кожей, шило с того же материала и несколько мотков капроновой нити под цвет.
Ева посмотрела на меня с интересом.
— А куда столько кожи? Решил весь рынок ремнями завалить?
— Ну почему только ремнями? Про перчатки забыла? А ещё трусы, вот можешь заценить.
— Сила… ловкость?
Она не постеснялась потрогать, тут же захихикала, скрыв лицо за ладошками.
— Ну, так что тебе сшить? — я с намёком посмотрел на грудь девушки. — Бронеливчик?
Ева нисколько не смутилась и, похоже, обдумывала заказ.
— Я всегда о косухе мечтала, с широким воротом и заклёпками, как у байкеров.
— Косуха так косуха, — поднялся и принялся деловито мацать девушку за плечи, сжимать талию.
Та нисколько не сопротивлялась, а напротив, хихикая предоставляла мне своё тело.
— Так, сорок два, сорок четыре, — заключил я, проведя рукой по изгибу спины.
По-кошачьи выгнув спину, девушка вновь рассмеялась, теперь уже от щекотки.
Перед тем как переместиться в мастерскую, я всё же закончил со шкатулками и посмотрел на первые позиции, те, к моей радости, успели обрасти ставками. Значит, завтра, если я не перенасытил рынок, у нас будет больше сорока миллионов. С этими мыслями и приступил к работе.
Косуха — это вам не трусы и прежде чем начать кроить кожу, я сбегал за ноутом, затем какое-то время искал мастер-классы. Таких было сотни, и далеко не все подходили.
— Разложите кожу на удобном под ваш рост столе, — вещал бородатый мастер. — Набросайте на листке примерный эскиз модели. Подберите подходящее под модель лекало…
Какой же ты молодец, где я тебе лекало возьму? Если только Еву положить и поработать мелом… сомневаюсь, что смогу думать о косухе, да и сейчас уже не получается.
Упал на руки и сделал пятьдесят отжиманий, вроде полегчало и сразу пришла здравая мысль.
Можно использовать одежду, допустим, свой джемпер или лучше наследство Пехотинца приложить. Сказано, сделано. Обрисовал сначала спинку, затем переднюю часть, состоящую из двух половин, рукава, карманы оставил на потом. Как выяснилось, просто было на бумаге, когда взялся за нож, проклял того мастера, что занимался заточкой инструмента. Попробовав лезвие на палец, взял свои слова обратно, зачётный порез получился, прям до мяса. Как ни странно, работа пошла намного легче, нож, до этого царапавший кожу, начал её резать.
— Надо же, какой кровопийца? — в очередной раз проведя острым лезвием по старой ране, взялся за очередную деталь.
— С кем ты там болтаешь? — вошла Ева с подносом; кофе, бутерброды.
— Красота требует жертв, — изрёк я, заканчивая с рукавом.
— Ох, порезался! Сейчас за бинтом сбегаю.
— Нет, замотаешь эту рану, придётся резать другую, а я не мазохист… но с болью мириться приходится.
Показушно промокнул нож и приступил к последней детали. Девушка поморщилась.
— Сомневаюсь, что кожевенники постоянно себя калечат, должен быть другой способ.
— Ну да, — согласился я, не отвлекаясь от работы. — Держат рядом баночку с кровью жертвы или ведро, — скривился от боли, лезвие расширило рану. — Ненавижу кротов!
— Ой Макс, фу так работать,
