близняшки. В довершение всей задницы стоит отметить, что здесь май гораздо дождливее, и солнце я видел только когда из стратосферы летел лицом в бетон, точнее душа моя летела в моё новое тело, всё остальное время светило закрывают тучи. Как будто из вселенной Марвел во вселенную ДС попал.
Конечно, в моём случае есть и плюсы. Мне никто не признаётся в любви, меня вообще никто не знает, а значит я никому ничего не должен и свободен как попаданец в уже второй мир. Приятного мало, если честно. Как оказалось, Маша была права, и я абсолютно никому не был нужен без её телепатии. Огорчает ли меня это? Лишь то, что я не узнал об этом раньше, когда количество девушек вокруг не превышало все допустимые превышения. Хотя за некоторых девушек обидно, взять хотя бы тех же близняшек. Я очень надеюсь, что найду способ попасть в тот мир, где меня любят… и, надеюсь, ждут.
– В таком случае, быстрее разберись с проблемами этого мира. Этого от тебя хочет Автор, и это поможет мне начать искать путь обратно, – это вишенка на тортике из слякоти, грязи и машинного масла, та, кто заварил эту кашу и даже после смерти не способная отпустить меня. Маша, по её же объяснениям, умерла, но перед смертью во время той псионической атаки влезла ко мне в голову и буквально прописала там себя. Это лишь воспоминание о ней, сравнимое с той белочкой, что приходит к алконавтам, только вот оно слишком дохрена говорливое. Хотя, не исключено, что я себе случайно тульпу создал, когда умирал с трупом бывшей жены на руках. Что ж, в таком случае, стоит порадоваться, что после смерти я научился разделять сознание на разные по назначению сущности. – Дима, за нами снова следят. Кто-то из ваших.
Я оглянулся. Этот следящий всю неделю меня палит. И каждый раз я замечаю эту странную черную, словно смоль, птицу, с разными глазами. По размеру, и, если смотреть издалека, может показаться, что это ворон, но глядя на него с такого расстояния, с какого его замечаю я, становится очевидно, что эта хрень как минимум не может быть живой. У птицы было разорвано брюшко и ее внутренности преимущественно были обмотаны вокруг одной из лап, на которой блестели через чур длинные для такой птички когти. Клюв был двойным, и из-под обычного вороньего клюва торчал удлиненный, покрытый множеством мелких зубов второй клюв. Каждый раз, когда я встречался взглядом с этим вороном, он громко пронзительно кричал, так что люди рядом за сердце хватались, и улетал куда-то ввысь, периодически зависая в воздухе, словно ждал, что я за ним пойду. И каждый раз я натягивал капюшон на голову и уходил в совершенно другом направлении. В этот раз птица сделала исключение: сорвалась с места, сделала круг вокруг меня и улетела куда-то во тьму.
– Не к добру это, – протянула Маша. Это я знал и без неё, да и моя интуиция буквально вопила, что надо уходить, а лучше бежать сломя голову, желательно, в другой мир. Я сделал шаг в сторону, противоположную траектории птицы, и чуть не наступил на черную кошку. Черную, как смоль кошку. С зелёным и красным глазами. С кучей ран на теле и раздвоенным хвостом. С блестящими огромными когтями. Животное шипело на меня сквозь пасть, намертво скрепленную зубами. И эта тварь абсолютно не смущалась толпы снующих куда-то по своим делам людей. Я уже видел такую кошку, только в другой форме, и я опасался, что Сильвер этого мира может хотеть убить меня, как это делают все Гриммы по отношению друг к дружке. – Дима! Скорее убегай! – Маша начала истерично кричать, мечась по моему сознанию как подожжённый хомяк. Тут она права, и я сорвался с места и взмыл в воздух метра на четыре, схватился за бетонный карниз здания и резким рывком оттолкнул себя на высоту пятого этажа. Вот только стоило мне залезть на крышу многоэтажки, как мне на плечи аккуратно легла маленькая девичья ручка с огромными когтями.
– Братик, я тебя сейчас покусаю, – пропела Сильвер и легонько, но весьма ощутимо, куснула моё ухо. – Сколько можно дуться? Я же уже извинилась. Да и убегать из дома на целую неделю не надо было. Мама и папа сильно волновались, да, папа?
– Верно Кас, чертовски верно. Я уже устал убеждать твою маму, что с Сашей всё хорошо, – из тени передо мной вышел мужчина лет сорока. Его лицо было точь-в-точь моим, только сильно старше, поросшее щетиной. На его плечо сел тот самый ворон, и мужчина усмехнулся: – Ал, у тебя такое лицо, будто бы ты нас впервые видишь.
– Правда? – Сильвер запрыгнула мне на спину и перекинула половину торса через моё плечо, чтобы заглянуть мне в лицо. Да, это действительно Сильвер, с лицом, фигурой, весом, движениями и способностями моей сестры. Только у этой Сильвер был не голубой глаз, а зелёный, как у меня, да и не Сильвер это, а какая-то Кас. А я, видимо, какой-то Ал. Забавно, мне казалось, что меня в этом мире никогда не было. Несколько секунд мы с Кас играли в гляделки, и лицо девушки постепенно мрачнело.
– Ал, только не говори мне, что у тебя очередной приступ, – Корвус, а я уверен, что это именно он, мой отец, подошел ко мне и заглянул в глаза. – Касуми, слезь с него. Он нас не узнаёт.
– Опять? Но… – договорить Кас не успела из-за поднятой руки Корвуса.
– Вот, до чего доводят твои шутки, – строго сказал Ворон и недовольно вздохнул. Видимо, у моего аватара есть какая-то странная болезнь с приступами амнезии. Как, чёрт возьми, удобно! Правда, сука, Автор?!
– Братик, пойдём домой, – Кас осторожно взяла меня за руку и потянула в сторону края крыши. Корвус, глядя на нас, кивнул, рывком сорвался с места, отрастив чёрные крылья, и смазанной тенью пронёсся дальше по улице. – Папа оставил машину там. Ну, попрыгали?
Касуми легонько подпрыгнула… для здешней версии моей сестры это был слабый прыжок, почти мимолётный, вот только меня со страшной силой потянуло вверх на несколько метров, и единственной мыслью в этот момент в моей голове было: «Лишь бы не поцеловаться со стеной». Приземлились мы на газон в паре десятков метров от того здания, с которого прыгали, причем Кас так извернулась в
